Современная всемирная литература

До перестройки мы не знали,
Что за «бугром» другие дали.
Забрезжил вдруг в стране просвет.
И больше в этом тайны нет.

Бежал я из Союза бойко,
Как кот с израильской помойки.
Где был, как новый русский, сыт.
И за стихи ментами бит.

Вот я уже лежу на пляже,
Где русский дух не пахнет даже.
Живу в Израиле один,
Страны советской гражданин.
Кого винить, совсем не знаю,
Лишился я родного края.
И мне не взять уже билет
В страну, которой больше нет.

Здесь хорошо, тепло и сухо.
Но, русских слов не слышит ухо,
Повсюду слышится иврит.
На русском слабо говорит
Сосед, бежавший ниоткуда.
Но, сколь я жив, я русским буду.
Всем языкам — хвала и честь.
А я горжусь, что русский есть!
Доволен тем, что не один
Дожил я русским до седин.

Вот — я под солнцем загораю,
О своем будущем мечтаю:
С Израиля конечно ближе,
Чем из Одессы, до Парижа.
 

Быть может, знает Старый Свет,
Что я художник и поэт.

Но! Участь каждого таланта —
Репатрианта, эмигранта —
Он должен вкалывать, как бык.
И местный изучать язык,
Чтобы узнать сих мест культуру,
А также местную натуру.

Встаю я на работу рано,
Весь день до ночи от каблана
Тружусь — налаживаю быт.

И все учу, учу иврит.

Вот я лежу весь рот разинув
На куш в израильской корзине.
Где каждый — женщина, мужчина —
Спешат попасть на дармовщину.

Забыв про стыд, забыв про честь,
Стараются побольше съесть.
Чтобы навсегда с куском остаться,
Таща к корзине домочадцев.

Навек забыв людские нравы,
Как скот, толстеют на халяву.
И по ночам, чтоб сбросить кайф,
Тайком глотают «Герболайф».

От этой пищи бесполезной,
Лишь все болезни и болезни.
Аппендицит, гастрит, неврит.
И сердце тоже барахлит.
А также достает порой
От жирной пищи – геморрой.

Живу один я в парке старом.
Меня зовут жиды Каптаром.
Под мысли темные так рано,
С тоской смотрю я на Голаны.
Быть может, свой закончу век
В горах, как снежный человек.

Живу под Знаком Зодиака
Я, как бездомная собака.
Смотрю на звезды по ночам.
А почему, не знаю сам?

И ночью... ночью в мыслях бред.
Хочу туда, где лунный свет.
Где,

В платье бальное одета,
За горизонт летит комета.
А в голове такая муть —
Хочу вступить на Млечный путь.

Вот — каждый вечер понемногу
Все собираюсь я в дорогу.
Уйти от суеты земной.
И в небесах найти покой.

Подолгу я в ночи лежу,
На небо звездное гляжу.
Чтоб жизнь свою к Земле вернуть,
Боюсь нечаянно заснуть.
А то засну я вечным сном.
Что будет без меня потом?
Но в замешательстве таком,
Я засыпаю крепким сном.

Ещё в пути к утру заря,
Но беспокоюсь я не зря.
Вот — затаился под кустом
Живым клубком,
Лежу ежом.
Меня давно зовут Бомжем.

Покой мне вечный только снится,
Когда закроются ресницы.
И ляжет на лицо роса.
Без НЛО взлечу я сам
К укрытым тайной небесам.
Где нету никакого «изма» —
Капитализма, коммунизма.
Там нет различий рас и наций,
А значить нет дискриминаций.

Где всякой ссоре нет причины —
Где равны женщина с мужчиной.
 

Глотать лекарство бесполезно,
Ведь там же никаких болезней.

Там труд людской всегда в почете.
И нет различия в работе.
Все в меру кушают и пьют.
Повсюду чистота, уют.

О! Боже мой! Как мир тут тесен!
Друзей встречаю из Одессы.
И сразу вьется анекдот
Про все, что в голову бредет.
 

Смеёмся мы

И без опаски
В стряпню подмешиваем краски.
У нас уж других забот —
Лишь только слушать анекдот.

Мы рады все внезапной встрече.
Вот ночь прошла — уже не вечер.
Что было ночью — то вчера.
Но в новый день пришла заря.

Открыл глаза, смотрю повсюду.
Вокруг меня коты и люди.
Бегут куда-то то и дело,
У них всегда найдется дело.

А я, как труп живой, лежу.
И дела все не нахожу.
Быть может, хватит мне лежать?
Быть может, что-нибудь писать?

Поверьте мне, не ради лести
Пишу стихи на видном месте.
Пишу в газету и в журнал,
Чтобы народ о нас узнал.
 

Как трудно жить в чужой стране
С самим собой наедине

Трудом, а не мечтою чудной
Пройду свой путь, большой и трудный.
И все ж дойду я вершин.
Евреям — друг, России — сын.