Современная всемирная литература

Продолжение. Начало в №№ 106-114

​

26

 

«Уазики» болтало на ухабистой проселочной дороге, словно утлые суденышки в штормовом море. От пола поднималась пыль и лезла в нос, вызывая чихание.

Задержанные ехали вместе. В первой машине. В специально оборудованной для такой перевозки зарешеченной кабине.

Перед ними была стальная решетка, отделяющая от водителя и майора, сзади, у двери, открывающейся снаружи, сидели два настороженных милиционера. Они впервые видели живых террористов и боялись их, хотя на тех и были наручники. Особенно, похоже, испытывал чувство страха молоденький милиционер, сидевший вплотную к Марату. Он давил ужасному террористу дулом автомата в бок и не сводил испуганных глаз с его заросшего щетиной лица.

Наконец Марат не выдержал.

— Послушай, служивый, ты мне своим автоматом бок насквозь проткнешь. Может, боишься, что я убегу в наручниках из закрытой машины?

Милиционер, слегка смутившись, ослабил давление автоматом, но реакция майора была не адекватной. Он приказал водителю остановиться и, кинув сквозь решетку на Марата свирепый взгляд, гаркнул:

— Еще раз гавкнешь, черножопая обезьяна, и я тебя размажу по стенке. Понял? Чтобы я не слышал от вас ни одного звука. Молите своего Аллаха, чтобы я довез вас живыми до райотдела. У меня есть большое желание шлепнуть вас вот здесь, в лесу, как при попытке к бегству. Понял? Я спрашиваю — ты понял?

— Очень хорошо понял, гражданин майор, — заставил себя ответить Марат.

— То-то. Волки вы, а не люди. Одни беды от вас. Поехали.

Наконец приехали в районный отдел милиции — двухэтажное здание: первый этаж кирпичный, второй из потемневшего бруса.

— В обезьянник их! — коротко приказал майор дежурному по милиции конопатому лейтенанту. — Наручники снимите. У меня еще никто не убегал.

С задержанных сняли наручники и грубо втолкнули в пустой обезьянник. На решетке, сваренной из стальной арматуры, проскрипел ржавый замок.

В обезьяннике было неуютно. Небольшое помещение без окон слабо освещалось грязной лампочкой в нише под потолком. Цементный пол был щербатый и, похоже, давно не мытый. Вдоль двух обшарпанных стен, углом, приглашали седоков потертые деревянные скамейки, привинченные к полу.

Задержанные сели, переглянулись и тяжело вздохнули.

Марат решил поддержать совсем сникшего Абдуллу.

— Не переживай, все устаканится. Я постараюсь с начальником связаться и через него дозвониться до Лубянки. Думаю, что уже завтра все неприятности будут позади.

— Я держусь, брат, — грустно улыбнулся Абдулла. — Не такое выдержали на болотах. Я понимаю этих милиционеров. Им не за что любить нас. И я на них не сержусь.

— Вот и хорошо. Подождем до утра. Придет начальник и…

Марат замолчал, потому что к обезьяннику подошла группа милиционеров во главе все с тем же майором.

Проскрежетал замок, и стражи порядка вошли внутрь.

— Открой кейс! — приказал майор Абдулле, уставившись на него злым немигающим взглядом. Абдулле в этот момент показалось, будто на него смотрит гадюка, которая ужалила его на болоте. — Я не хочу, чтобы вы взорвали ночью весь отдел милиции. Слышишь, что я тебе сказал? Пошевеливайся!

— Но мне не известен код от замка, — ответил Абдулла. — Этот замок может открыть только директор ночного клуба «Лезгинка». Я правду вам говорю.

— Что ты сочиняешь, свинья чернозадая! — прошипел майор. — Какой еще клуб?! Несешь кейс и не знаешь от него кода? Ты что, считаешь меня тупее себя?

Раскрасневшийся от злости, а, может, и не от злости (от него несло самогоном) майор подозвал худощавого старшего лейтенанта с саквояжем в руке и приказал:

— Сними с этого козла браслет. Кейс сами откроем.

Старлей справился с заданием за пару минут. На запястье Абдуллы остался болтаться браслет с короткой цепью, а кейс перекочевал в руки майора.

— Вот так-то оно лучше, — удовлетворенно ухмыльнулся Фрол Ильич. — Обойдемся без вашего шифра. У нас достаточно разного инструмента.

— Гражданин майор, нельзя вскрывать кейс, это может быть очень опасным! — воскликнул обеспокоенный не на шутку Марат и вскочил со скамейки.— Последствия могут быть непредсказуемыми. В кейсе спрятано какое-то страшное оружие. Не советую к нему прикасаться. Срочно пригласите в райотдел вашего начальника. Мне нужно с ним поговорить. У меня важное государственное дело.

— А ты со мной поговори о своем важном государственном деле, сударь черномазый, — рассмеялся майор, а за ним рассмеялись и другие милиционеры. Хохотали от души, предполагая, что перед ними придурковатые чечены, которые просто «вола крутят». — Значит, со мной тебе разговаривать западло, а говорить ты будешь только с начальником милиции? Обижаешь, милейший. А меня обижать и сердить не советую. Насчет начальника должен огорчить. Полковник Мельников Антон Сергеевич сейчас отдыхает. Будет только завтра.

Неожиданно майор переменил тон и, схватив Абдуллу за отвороты куртки, процедил сквозь зубы:

— Последний раз спрашиваю — что спрятано в кейсе? Будете молчать — пожалеете!

— Не знаю, гражданин майор, — тихо ответил Абдулла, прикрывая правой ладонью перевязанный глаз.— Клянусь Аллахом — не знаю!

Упоминание об Аллахе придало майору новую порцию агрессии. Оттолкнув Абдуллу, он схватил Марата за шею и стал душить со словами:

— Тебе западло разговаривать с майором, обезьяна черномазая! Говори, что в кейсе?! Задавлю-ю…

Рассвирепевшего майора не без труда оттащили от Марата несколько милиционеров. Не известно чем бы все кончилось.

— Майор, по-моему, ты не должен работать в милиции, — просипел Марат, тяжело дыша и потирая шею. — Ты не умеешь разбираться с людьми. У тебя повадки гестаповца.

— Что ты сказал, сука черномазая!? Это вы-то люди! — взревел майор и кинулся к Марату. Его насилу сдержали четверо сотрудников.

На короткое время в обезьяннике установилась гнетущая тишина. И в этой тишине раздался четкий голос Марата:

— Я требую немедленно связать меня с Лубянкой. Конкретно — с генерал-лейтенантом Соколовым. Если вы этого сейчас не сделаете, то завтра всем вам будет очень стыдно.

Но сотрудники милиции не хотели его слышать, они привыкли слышать только себе подобных. Для них он был проклятым чеченским террористом, с которым и обращаться следовало соответственно. И все, что он говорил, было для них пустой брехней бандита, желающего уйти от справедливого возмездия. Тут, откровенно говоря, сложно судить работников милиции. Откуда им было знать истинной сути этого сложного секретного дела. Фамилия генерал-лейтенанта Соколова для них оказалась простым шумовым фоном. Она как возникла, так и улетучилась, не оставив никакого следа в узком сознании милиционеров. Они не привыкли глубоко задумываться. Они привыкли слепо выполнять приказы своих непосредственных начальников. В данный момент — приказы майора, заместителя начальника отдела милиции. Уверен, из этих последних фраз читатель ничего нового для себя не открыл. Но, раз уж эти фразы написаны, так и пусть останутся. Тем более, что они не противоречат сложившейся милицейской практике. Особенно в сельских райотделах милиции.

— Устройте им хорошую профилактику, — распорядился майор, — пусть научатся, как разговаривать со старшим офицером милиции. — Забрав зеленый кейс, он вальяжно удалился в свой кабинет, а присутствующие сотрудники разбрелись по своим местам.

А через пять минут в обезьянник энергично вошли пятеро «быков» в черных масках, в камуфляжной форме, без знаков различия и жестоко избили «обезьян» резиновыми дубинками, сердцевиной которых были стальные тросики. Били профессионально, со знанием дела. Пока не устали.

Марат видел, как Абдулла, охая от каждого удара, старался прикрыть ладонями больной глаз. Но когда хлесткий удар дубинки пришелся Марату по виску, он потерял сознание и больше ничего не видел и не ощущал.

​

Продолжение следует.