Современная всемирная литература

Девушка проснулась утром, как всегда , наполненная радостью и светом. Она вообще была такая: светлая и веселая, добрая и красивая. Родители любили её, соседи и друзья тоже. Даже прохожие на улице или люди в метро и автобусе, глядя на неё испытывали эстетическое удовольствие и некое духовное умиротворение.

Она была настоящим ангелом и знала это. Сегодня она особенно чувствовала свою избранность, и ей, в который раз, показался не совсем справедливым тот факт , что её мама, как всегда, напомнила ей, что надо вынести мусор и помыть посуду. Однако она это сделала, как впрочем , постоянно делала. Ей было уже двадцать лет, и лет 7 из этих 20-ти, она каждый день мыла посуду и выносила мусор. Однако, неумолимо, каждый раз, когда она это делала, ей казалось несправедливым и жестоким то, что она должна это делать. Странным образом это стеснительное чувство несправедливости не угнетало её. Она просто твердо была убеждена, что всё это, посуда и мусор, лишь временное явление. Она знала, что придёт любовь и всё переменится. У неё будут муж, будут дети и будет счастье без всякой посуды и мусора.

Перед тем, как выйти на улицу, она посмотрелась в зеркало. Да, она была красива и естественна. Ни краски никаких ухищрений. Просто красива. Ей казалось, что её должен полюбить человек, понимающий что такое настоящая красота и доброта. В её глазах каждый мог видеть чистоту её сердца и помыслов. Ни современные фильмы, ни рекламые щиты не смогли ничего в ней изменить. Она такой родилась и будет такой до самой смерти. Она знала про ужасы мира, но была убеждена, что её они не касаются и не коснутся.

Была ранняя весна в Москве. Был март. С карнизов домов и с балконов свисали огромные сосульки и таяли. Сверкало солнце и сосульки сверкали. Капели тоже радужно сверкали и звенели, падая на мокрый асфальт. У входа в метро продавали мимозы. Она остановилась и задумалась: купить или не купить?

Ее глубокую задумчивость прервал мужской голос. Она посмотрела в сторону голоса и увидела своего институтского Приятеля. Она очень обрадовалась ему, как и всякому мужчине, который, как ей казалось, вполне, мог бы быть её мужем.

Приятель нежно смотрел на нее. Он любовался ею, и ей было это приятно. «Хочешь , я куплю тебе эти цветы?» — спросил он. Она счастливо кивнула.

Они пошли вместе, но не в сторну института, а в другую сторону. Она заметила, что они идут по Цветному бульвару. Кажется там дальше должен находится Цирк. Мимоза одурманивающе благоухала. Приятель положил свою тяжелую руку на её плечи , и она облегченно вздохнула. Наконец!

Они подошли к старинному дому и Приятель сказал: « Здесь жила моя бабушка.» «А где она сейчас?» — спросила она. Приятель не ответил, а она подумала, что, может быть, и они с ним будут жить в этом замечательном доме, когда станут мужем и женой. Это так здорово жить в здании, которое вполне можно назвать достопримечательностью Москвы.

Комната бабушки находилась на третьем этаже, на последнем. Приятель хотел подняться пешком, но она предложила подожать лифта. Шахта лифта показалась ей замечательно красивой. Все внутренности подъемного устройства были видны через замысловатого узора решетку. Когда же появился сам лифт, стало еще интересней. Двери сами не закрывались и не открывались. Надо было повернуть ручку железной узорчатой двери шахты, а потом раскрыть деревянные створки. Войти , закрыть эти створки, и уже затем нажимать кнопку этажа. В лифте было зеркало, и она опять убедилась в своей красоте и естественности.

Это была коммунальная огромная квартира. Казалось, что в такой квартире со множеством населяющих её граждан невозможно оставться наедине. Однако старнным образом, даже когда они с Приятелем пробирались к бабушкиной комнате, она чувствовала себя как в лесу. Никто и ничто им не помешает.

«А где же бабушка?» — повторила она свой вопрос , потому что до сей минуты была убеждена, что Приятель привел её сюда для того, чтобы познакомить со своей бабушкой, про которую он ей много рассказывал прежде. «Бабушка умерла три месяца назад»-сказал Приятель . Он повесил её пальто на крючок у двери, взял цветы из её рук, и обнял её. Она много раз предсталяла себе как это будет и сейчас его объятие было для неё совсем не новым, хотя её никто прежде не обнимал, кроме родителей. Да, все было так, как она и думала. Это было счастье.

Он целовал её долго и умело. Бабушкина кровать была высокой и твердой. Пахло чем-то кислым, и это начало тревожить её. Когда поцелуи кончались, началось что-то совершенно неожиданное и неприятное. Она, конечно, всё знала, как она думала. Она всё знала..Почему же? Она знала всё про мужа и жену. Она знала, но забыла нечто, что было в её сердце и в глазах. Она забыла себя.

Приятель свесил голые и неприятно волосатые ноги с бабушкиной постели и закурил. Она лежала неподвижно , застыв в недоумении. Что произошло? Теперь они муж и жена? Теперь всё будет так, как она мечтала? Почему вдруг так тоскливо и одиноко ? Это неприятное, что это? Этот кислый запах? Это временно.? Это случайно? Это пройдет? Почему мимоза совсем не пахнет?

Она посмотрела на спину приятеля. По спине, извиваясь, полз позвоночник откуда-то снизу, оттуда, о чём было неприятно вспоминать. Позвоночник заканчивался на затылке Приятеля. Затылок был гладким и выглядел каменным.

Она поняла, что у неё нет выбора и спросила тихим голосом— «Ты любишь меня?» В ответ раздался леденящий душу смех.

Она возвращалась домой одна. Ступая на замерзающие в сумерках лужи, она заметила, что нет солнца и ничто уже не сверкает. Сосульки попрежнему капали, напоминая текущий на кухне кран.