Современная всемирная литература

Продолжение

Начало в №106

​

6

 

Пошел третий час ночи. Месяц, как далекий проблесковый маячок, изредка выглядывал сквозь прорехи темных туч, затянувших небо.

Валдис достал из кармана брюк фонарь и трижды просигналил в темноту. Через несколько секунд ему ответили таким же сигналом.

— Все в порядке, — заверил проводник своих подопечных. — Можно идти. Прошу идти друг за другом и не разговаривать.

Покинув опушку смешанного леса, где они сосредоточились перед броском через границу, группа, ведомая старым разведчиком, быстро спустилась в заросший мелким осинником и тальником лог, перебежала по камням через говорливый ручей и скрылась в кустах противоположного, почти отвесного склона.

Хотя в кустах было очень темно, но Валдис шел быстро и уверенно. Было похоже, что он шел здесь не в первый раз. Его спутники еле поспевали следом.

Дождавшись, когда идущие сзади подтянулись, Валдис негромко уведомил:

— Сейчас поползем по трубе под нейтральной полосой. Труба асбоцементная в диаметре девяносто сантиметров. Так что не волнуйтесь, никто не застрянет. Предупреждаю, в трубе особого комфорта не ждите. Ползти будем в темноте. Только изредка подсвечу фонарем. На дне трубы может быть вода и грязь. Не исключено, что могут быть и крысы. Черные. Эти особи особенно злобные и опасные: могут вцепиться в лицо. Некоторые из них иногда достигают размеров домашнего откормленного кота. Но вы можете не бояться. Я пойду первым и, если что, разберусь с такой крысой. — Он вынул бесшумный пистолет П-8, взял его в правую руку, а фонарь переложил в левую.

— Марат, — позвал он и, подсветив фонарем, упер ботинок в какую-то согнутую скобу. — Это замаскированная крышка от лаза. Сними ее и пропусти нас вперед. За собой закроешь. Пойдешь замыкающим. И дальше тоже. Ты, как я заметил, парень крепкий. У этой крышки с внутренней стороны тоже есть ручка.

Марат сделал, как сказал Валдис, и перед ними открылось черное круглое отверстие, из которого потянуло затхлой и вонючей сыростью.

Валдис посветил фонарем внутрь и огорчил.

— Ледок с водичкой накопились. Но это мелочи. Делайте, как я. Пошли. — Он снял со спины свой ранец, укрепил его петлей на левой ноге и сноровисто полез в трубу. Ранец потащился за ним.

Отряд прополз молча по вонючей жиже метров двадцать и Джаббар не выдержал.

— Когда кончится эта чертова труба? — нервно и зло спросил он впереди ползущих. — Меня уже тошнит от этого мерзкого гнилого воздуха.

— Это только начало, парень, — с легкой ноткой насмешки в голосе отозвался Валдис. — Труба тянется на восемьдесят два метра.

— На восемьдесят два метра! — повторил в отчаянии Джаббар. — Но я задохнусь, я не могу таким воздухом дышать.

Валдис ничего не ответил, но откликнулся Абдулла.

— Терпи, джигит. К сожалению, нашего горного воздуха из Чечни я тебе предложить не могу. — Абдулла полз следом за Валдисом, стараясь не отстать, что давалось ему с огромным усилием. С каждой минутой он проникался к бывшему разведчику все большим уважением.

— Принюхаешься, парень, — наконец ответил Валдис. — Человек ко всему может привыкнуть. Приготовься к тому, что на болотах воздух тоже далеко не горный.

Джаббар от злости закусил нижнюю губу и промолчал.

Абдулла же думал совсем о другом. Вонючий воздух не очень его огорчал. Он боялся встречи с крысами. Да, Белый Абдулла, который не боялся свиста пуль, панически боялся черных крыс. И на то была причина. Когда он был шестилетним пацаном, черная крыса укусила его за голый палец ноги. Было очень больно. Эта незабываемая детская трагедия произошла в то время, когда он со сверстниками полез в старый заброшенный комбайн за голубиными яйцами. Долго болел распухший палец, напоминая о свирепой крысе, которой он случайно наступил на хвост.

Но крыс в трубе не оказалось. Наверное, они сюда забирались в более теплое время года.

Когда отряд к всеобщему облегчению одолел трубу, то Джаббар был еле живой. Он несколько минут лежал на земле, широко раскинув руки и ноги, и тяжело дышал, словно рыба, выброшенная на берег.

Валдис, замаскировав выход из трубы, поторопил:

— Для отдыха времени нет. До рассвета нужно пройти редкий березняк и углубиться в густой лес. Там мы надежно будем скрыты от посторонних глаз. А лучше всего дойти до Зеленого клина. Но не уверен, что вы сможете дотянуть до него без отдыха.

— А далеко этот Зеленый клин? — поинтересовался Джаббар.

— Отсюда километрах в двадцати.

— Двадцать километров! — приподнялся Джаббар. — Да я сейчас и одного километра не смогу пройти. Поспать бы немного.

— Да мы, собственно, еще и не шли, — усмехнулся Валдис, закидывая свой ранец за спину. — Что будет с тобой дальше, парень, когда мы встретимся с настоящими трудностями. Все. Разговоры закончили. Вперед.

Отряд двинулся дальше.

Марат шел замыкающим в глубоком раздумье. Из всего отряда его больше всех интересовал вопрос: «Что же в этом зеленом кейсе? Но чтобы в нем не было, попасть по назначению…».

Его тревожную мысль прервало ехидное замечание Джаббара:

— Послушай, музыкант, а что ты не сыграешь нам на своей скрипке? Как раз кстати. Для поднятия настроения.

Но Марат был не из тех людей, которые за словом лезут в карман.

— Аудитория мала, Джаббар. Вот придем на болото, сыграю. А ты с лягушками мне подпоешь. Полагаю, что среди лягушек ты будешь не последним солистом.

— Ладно, не выпендривайся, Паганини хренов, — лениво ответил Джаббар. — Если бы я захотел, то, может быть, не хуже твоего научился играть на этом инструменте.

— Очень даже может быть, — вступил в разговор соплеменников Абдулла. — Только надо очень захотеть.

После этого разговор не завязывался. Шагали молча, гуськом.

По мере того, как продвигались вперед, небо на востоке становилось светлее, а березняк гуще. Чаще стали попадаться сосны, пихты, ели, лиственницы. Наконец вошли в густой лес. Вышли на небольшую полянку.

Валдис, посмотрев на часы со светящимся циферблатом, в раздумье произнес:

— Неплохое место для привала, но не совсем безопасное.

— Почему? — осведомился Абдулла.— Кто нас здесь увидит? Да и пора бы передохнуть, перекусить.

— Это место еще относится к пограничной зоне, которую иногда облетают пограничные вертолеты. Редко, но облетают. А нам совершенно нельзя рисковать.

— Неужели нас могут увидеть в лесу с вертолета? — засомневался Абдулла.

— Еще как. У пограничников глаз наметанный, да и вооружены они сильной оптикой. А лес не такой уж густой, не летний: не хвойные деревья голые. И если пограничники сядут на хвост, то не уйти.

— Послушай, Валдис, меня даже как-то удивил такой легкий переход через границу, — заметил Абдулла, усаживаясь на сброшенный с плеч ранец.

— Любое дело кажется простым, когда проплачено нужным людям. Сейчас все продается и покупается. Исмаил Ижаев хорошо заплатил и эстонским и русским пограничникам. Вот нам и было предоставлено окно.

— Зачем же в таком случае нам нужно было лезть по этой вонючей трубе? — резонно удивился Джаббар. — Заплатили, да еще по грязи на брюхе ползли. Перешли бы спокойно по верху, по сухому месту и Вася не чешись.

— По верху нельзя было, — покачал головой Валдис. — Опять же — вертолеты. А вертолетчики не куплены. Мы могли нарваться. Вам, наверное, интересно узнать, откуда здесь взялась эта потайная труба? Объяснение простое. При развале СССР ее проложили русские и эстонские наркоторговцы. В основном наркотики поступали из Афганистана через Россию. Но вот последние два года труба не востребована. Что-то случилось. Может быть, переловили прежних наркодельцов? Не знаю. Однако трубу никто не собирается ликвидировать. Ведь она служит неплохим источником дохода. И эстонцам труба выгодна, и русским. Не сомневаюсь, что объявятся новые торговцы дурью.

Члены отряда смотрели на Валдиса с уважением и с тайной надеждой на то, что он, все-таки, даст команду на привал.

Старый разведчик посмотрел внимательно в лица «желторотиков» и,чуть приметно усмехнувшись, произнес долгожданное:

— Привал. Небольшой. На тридцать минут. — Бросив свой ранец под разлапистой пихтой, он стал его расстегивать и быстро говорить:

— Костер здесь разводить не будем. Кофе и чай кипятить на спиртовых таблетках. Вы их найдете в ранцах вместе с коробками саперных спичек, которые не намокают, горят на любом ветру и под водой. Так что будем греться и готовить пищу у огонька таблетки. Этот огонек точно такой же, как огонек спички, только более устойчив на ветру. Закусываем копченой колбасой с хлебом. Свежих продуктов хватит на трое суток. Потом перейдем на концентраты. Когда и они закончатся, будем добывать пищу у природы.

— Как это у природы? — поинтересовался Джаббар, с нетерпением извлекая из ранца кружок сухой копченой колбасы в вакуумной упаковке.

— Очень просто, — стал пояснять Валдис, разжигая крохотный костерок из двух спиртовых таблеток и приспосабливая над ним на двух сорванных ветках пихты кружку, наполненную наполовину водой.

— Сейчас в каждом ранце четыре килограмма продовольствия — это немало, учитывая необычайную калорийность специально приготовленной пищи. Когда все это закончится, можно убить оленя или кабана, можно наловить рыбы, можно есть ягоды, грибы, ежей, лягушек, змей, улиток, земляных червей…

— Земляных червей? — брезгливо передернул плечами Джаббар. — Шутишь, Валдис?

— Шутки в этом вопросе неуместны, — ответил старый разведчик. — Мало ли что может съесть голодный человек, чтобы выжить.

Заваривая пакетик растворимого кофе, Марат не без тревоги спросил:

— Валдис, а где будем брать чистую воду для питья, чая, кофе? Ведь у нас во флягах первоначально было по одному литру, а сейчас и половины не осталось. Насосов у нас с собой нет, чтобы воду из земли качать. Пойдем болотами. Что, из болота пить? В этом случае мы через сутки дизентерию подхватим и не сможем продолжать наше героическое путешествие с зеленым кейсом.

— Вопрос серьезный, Марат. Но прежде, чем на него ответить, позвольте сделать всем вам упрек. Помните, когда я стал подробно рассказывать о снаряжении диверсанта, то вы не выдержали и оборвали меня. А этого не следовало делать, так как я вам и половины не сказал из того, что нужно было сказать. Ну, да ладно. Я не обиделся. В пути обо всем постепенно расскажу. Теперь отвечу на вопрос Марата о чистой воде. Действительно, изначально у нас на брата в походной фляге было по одному литру чистой воды. Это количество было рассчитано на сутки. За это время мы должны дойти до болот.

— Так все же пить будем из болота? — спросил озабоченно Абдулла. — Но мы скукожимся от кишечных заболеваний.

— Да, при необходимости воду будем брать из болота, — вполне серьезно ответил проводник, — но дело в том, что болотная вода нам не опасна. У каждого из нас в ранце имеется флакончик с красной пробкой, в котором в достаточном количестве находятся маленькие коричневые обеззараживающие таблетки. Такую таблетку можно бросить в воду, загрязненную нефтью, бациллами дизентерии, мыльной пеной. Через минуту вся грязь оседает вниз, а верхний слой можно слить и выпить. Чистая вода, полученная таким способом, имеет отвратительный вкус и режущий запах хлора. Но мы ее будем пить. Тот, кто знает, что такое настоящая жажда, пьет и такую воду с величайшим наслаждением.

— Ни хрена себе! — Джаббар сдвинул шлем на бок и почесал в затылке. — В крутой замес мы попали! Зря я пошел в этот гребаный поход. Что скажешь, Абдулла? Ты ведь наш начальник.

Абдулла немного помолчал, затем, тяжело вздохнув, и уставившись жестким взглядом на Джаббара, ответил:

— Одно скажу, обратного пути нет. Какие бы испытания не приготовил нам Аллах, мы должны преодолеть весь путь и доставить зеленый кейс туда, куда нам приказано. Аллах не по силам испытаний не дает. И если, Джаббар, я еще хоть раз услышу от тебя предательских жалоб на трудности нашего похода, то, клянусь, как руководитель спецотряда расстреляю тебя лично. И сообщу об этом Азамату. И имя твое покроется позором. Ты должен понять, что твое нытье отрицательно действует на настроение всей группы. Ты запомнил, что я сказал?

— Как это — расстреляешь?! — вскочил на ноги Джаббар. — У тебя что, башню снесло? Уже и слова сказать нельзя.

— Слова бывают разные, — сухо заметил Валдис. — У нас в разведке за панические речи могли шлепнуть без суда и следствия. Абдулла правильно тебя предупредил. Задумайся. Не болтай лишнего, не порти своим товарищам настроения.

— Так ты запомнил, что я тебе сказал, Джаббар? — повысил голос Абдулла.

— Запомнил, — тихо ответил Джаббар. — Не дурак. — И он загнал обиду на всех глубоко внутрь.

— Ты, Джаббар, хочешь попасть в рай на халяву, без всяких трудностей и испытаний? — с иронией заметил Марат. — Терпи, джигит.

На эту подковырку Джаббар ничего не ответил. Если бы было светло, то его спутники увидели, как исказилось от злобы его лицо. Если бы была у него такая возможность, то он кинулся бы на Марата с ножом. Но он понимал, что поддержки ему ожидать не от кого и этот его бросок с ножом был бы для него последним в жизни. А жить ему почему-то хотелось, и в рай он не спешил. Он интуитивно чувствовал, что и Марат не склонен покидать этот мир, а подкалывает его из личной неприязни. Отличиться хочет Марат перед Белым Абдуллой и при удобном случае всячески подчеркивает свое к нему расположение. Хитрый Марат. Что-то замышляет. Но что? Если подвернется такая возможность, то он утопит Марата в вонючем болоте. Вместе со скрипкой.

И Джаббар решил избрать другую тактику своего поведения. А за унижения отомстить Марату и Абдулле по-тихому. Абдуллу, например, дискредитировать в глазах амира Азамата в радиограммах.

Бросив короткий взгляд на часы, Валдис решительно поднялся.

— Пора. — Задержав взгляд на Джаббаре, он как можно мягче добавил: -В нашем маленьком отряде должна быть дружба и крепкая дисциплина. Иначе будет плохо всем.

— Все нормально, — с наигранной дружелюбностью ответил Джаббар. — У меня скоро откроется второе дыхание, и вы все еще не угонитесь за мной.

— Ну, ну, — многозначительно буркнул Валдис. — Постараемся от тебя не отстать. Ладно, делу время, потехе час. Так, кажется, говорят у русских. Хорошая поговорка. Пора идти. Как выйдем на Зеленый клин, там и отдохнем подольше.

— И сколько еще осталось до этого клина? — поинтересовался Абдулла, укрепляя ранец за спиной.

— Немного, километров двенадцать, — ответил Валдис и легко забросил свой ранец на широкие плечи.

Чеченцы недовольно переглянулись, но промолчали.

— Не думайте о километрах, — постарался успокоить «желторотиков» старый разведчик. — Втянетесь и не будете замечать пройденных за день каких— нибудь пятьдесят км.

— И это по болотам? — спросил Марат. — Разве можно пройти по болотам за день пятьдесят километров? Это же не реально.

— Ты прав, согласился Валдис и пошел вперед. Он стал раздвигать ветви встречных деревьев и удерживать их до тех пор, пока идущий за ним следом Абдулла не перехватывал ветку. Так обычно ходят в лесу охотники, чтобы не выхлестать глаза идущему сзади товарищу. — Ты прав, Марат, — повторил проводник. — По болотам не реально. Но хочу вас утешить, что мы не постоянно будем тащиться по болотам. Когда предоставится возможность идти по твердой земле, мы воспользуемся машинами. Если к этому вопросу подойти с умом, то, полагаю, никто нас не вычислит. Можете надеяться на мой опыт. Но если же продвигаться только на своих двоих, то не уложимся в нужные сроки.

— А если вообще не идти по болотам? — подал голос Джаббар.

— Увы! Нам необходимо огибать все населенные пункты — города, села, деревни и хутора. Нас не должна видеть ни одна живая душа. Передвижение наше должно быть в полной секретности.

— А если возле населенных пунктов идти ночью? — не унимался Джаббар.

— Большой риск. Всегда находятся люди, страдающие бессонницей или работающие ночью. Закрыли эту тему. Советую не тратить энергию на пустые разговоры. Следите за своим дыханием. До Зеленого клина идем без отдыха.

Боевики притихли, признавая неформальное старшинство бывшего разведчика.

В лесу становилось светлее. Идти и дышать было легко. Воздух, настоянный на хвое, бодрил, придавал сил. Невольно прибавили скорость. Иногда под мягкими ботинками похрустывал пересохший валежник. Проснувшиеся птицы стали сопровождать отряд веселым чириканьем.

Небо на востоке окрасилось в малиновый цвет. Вскоре из-за горизонта показалось солнце.

Все испытания для этого необычного отряда чеченских террористов были еще впереди. С каждым километром продвижения его вперед внутреннее напряжение у Марата-музыканта нарастало. Ни на минуту его не покидала тревожная мысль: «Что за оружие в этом легком зеленом кейсе?» Как он ни ломал над этим вопросом голову, ничего разумного в нее не приходило.

 

7

 

Завидев людей, черный ворон нехотя снялся с чахлой лиственницы и с недовольным карканьем полетел в сторону дальнего колка.

— Вот и Зеленый клин, — с оттенком торжественной таинственности произнес Валдис, выходя на просторную клинообразную поляну. Поляна с неровной поверхностью была длиной около ста метров и шириной метров шестьдесят (в самом широком месте). Хотя основой этой поляны, покрытой молодой зеленой травкой, была твердая почва, однако ее вид с ямками и холмиками больше был похож на поверхность болота.

Сняв с плеч ранец, старый разведчик сел на него и, сдернув с головы шлем, указал подошедшим спутникам на чахлую одинокую лиственницу:

— Вот эта хилая лиственница — на самом острие Зеленого клина. Она служит природным указателем окончания твердой почвы под ногами и начала безлюдного царства болот. Гиблые места!

Все сели на свои ранцы, стянули с разопревших голов шлемы и, подставив их легкому шаловливому ветерку с нескрываемым беспокойством стали всматриваться в серую болотную равнину, окружающую их с трех сторон. Пласты белесого тумана безголовыми гадюками скользили по мшистой изумрудной поверхности болота, цепляясь за редкие кочки со свалявшимся и побуревшим прошлогодним тростником, обнимали одинокие тоненькие березки и уползали в дальние таинственные уголки безбрежной трясины.

— Куда же нас шайтан занес! — не удержался от тревожного восклицания Джаббар.

— Гиблые места, — повторил Валдис. — Одним словом — топь.

— Как же мы пойдем по болоту? — с возрастающей тревогой спросил Абдулла.

— Ногами, — усмехнулся Валдис. — Но это еще цветочки. До острова Плакучих берез, полагаю, доберемся без особых проблем. Но дальше будет сложнее. Вы пока любуйтесь пейзажем, а я разведу костер и поставлю вариться пшенную кашу. Нам нужно основательно подкрепиться перед трудной дорогой.

Чеченские боевики смотрели на своего проводника так, как смотрят неоперившиеся птенцы из гнезда на свою мать. Сейчас они четко осознали, что от бывшего разведчика очень многое зависит, если не все их будущее.

— Чего приуныли? — подбадривающе улыбнулся Валдис. — Если будете четко выполнять мои распоряжения, то, думаю, болота пройдем. Главное, никакой самодеятельности. Я по этим болотам проходил дважды. Не скажу, что все было просто, но, как видите, остался живой. Это с непривычки страшно.

Он достал из своего ранца раскладную металлическую треногу, утвердил ее на поляне ближе к лесу, вынул из ранца круглый дюралевый котелок литра на три и поставил его на треногу.

— Ну, что, так и будете сидеть, словно парализованные? — оглядел он с прищуром притихшую троицу, продолжавшую сидеть на своих ранцах. — Так дело не пойдет. Встряхнитесь, мужики. Давайте быстро за сушняком для костра.

Абдулла сделал несколько глотков воды из фляжки и, ощутив, что воды в ней осталось — кот наплакал, с тревогой спросил проводника:

— Валдис, а воду на кашу будем брать из болота? У меня во фляжке меньше стакана осталось.

— И у меня не больше, — подхватил Марат.

Джаббар ничего не сказал. Он тяжело, как старик, поднялся и пошел к чахлой лиственнице. Не доходя до нее метров десять, остановился, заложил руки за спину, словно заключенный, и замер, уставившись в какую-то одну точку на болоте.

Валдис переглянулся с Абдуллой и, кивнув в сторону Джаббара, тихо заметил:

— Ничего, пусть побудет один. Втянется. Но зачем вы вообще взяли его в свой отряд? Неужели не знали, что он духом слаб? Ведь для такого важного дела должен быть серьезный отбор.

— Да я его и не хотел включать в свою команду, — так же тихо ответил Абдулла. — Амир Азамат настаивал. Очень настаивал.

— Почему?

— Не знаю.

Валдис потер в задумчивости подбородок и высказал предположение:

— Значит, это человек амира. Возможно ваш амир преследовал какую-то свою, личную цель. Ты, Абдулла, не выпускай Джаббара из поля зрения. Я тоже буду за ним наблюдать. Не хватало еще сюрпризов с его стороны. Нам болота могут преподнести такие сюрпризы.., — он не договорил какие сюрпризы могут преподнести болота и, взяв котелок, закончил: — а тут еще этот парень со слабой психикой.

Переменив тему, Валдис распорядился:

— Идемте в лес за сушняком и водой. Захватите фляжки. А я еще и котелок прихвачу. Возьмите фляжку Джаббара.

— В лес за водой? — удивился Абдулла. — Там есть чистая вода?

— Как слеза. Родниковая.

— Где?

— Места надо знать.

— Ну и Валдис! — воскликнул с восторгом Абдулла. — Ты наш ангел хранитель!

— Преувеличиваешь.

Вскоре они вернулись из леса с водой и охапками сушняка. А через несколько минут разгорелся костер и его бело-красные языки стали жадно облизывать бока котелка с родниковой водой. Подошел Джаббар — тихий, присмиревший. Сев на свой ранец и протянув руки к огню, он каким-то отчужденным голосом сказал:

— Я сейчас разговаривал с бабушкой Нуру.

— С бабушкой Нуру? — переспросил Абдулла удивленно. — Как ты мог с ней разговаривать, если она ушла в мир иной пять лет назад?

— Я видел ее дух. Он был размыт, но на бабушку похож.

Абдулла, Валдис и Марат многозначительно переглянулись.

Джаббар, не переставая пристально смотреть на огонь, продолжал:

— Дух сказал мне, что я приду к своей бабушке очень скоро — солнце не успеет сделать один оборот.

— Все это, парень, выдумал твой перевозбужденный мозг, — осторожно заметил Валдис, — от нервного стресса. Когда долго смотришь на болото, то всякие видения возникают. По себе знаю. Разные картины создают испарения. Болото дышит, газы из него выходят. Вот и вся разгадка видений.

— Я полностью разделяю твою точку зрения, — поддержал проводника Абдулла.

Джаббар молчал, продолжая смотреть на огонь и думая о чем-то своем.

— Валдис, ты заикнулся о каком-то острове Плакучих берез, — напомнил Марат, размешивая ложкой в котелке пшенку, высыпанную Валдисом из непромокаемого пакета. — Почему он называется так поэтично — остров Плакучих берез?

— Потому что на этом острове растут исключительно плакучие березы. Не встретишь на нем ни одной сосенки или лиственницы. Почему? Сам не знаю. Загадка природы. Хотя название острова красивое, но лучше бы его обойти. Но, к сожалению, негде.

— И далеко до этого острова? — не унимался Марат.

— Около километра, не более, — ответил Валдис и кинул из — под ладони тревожный взгляд на яркое солнце.

— А почему ты сказал, что лучше бы этот остров обойти? Чем же он опасен для нас? Но, если опасен, неужели обязательно идти на него?

— Придется идти. Другого пути у нас нет. Поговорим об этом чуть позже, — и Валдис вновь с тревогой кинул прищуренный взгляд на солнце, уже чувствительно припекавшее, затем посмотрел на болото, освободившееся от тумана и заблестевшее под солнцем изумрудом мхов. — Другого пути, мужики, у нас нет, — повторил он с приглушенным вздохом. Но вдруг, осознав, что ему, как проводнику, выказывать дурное настроение не к лицу, с наигранной бодростью воскликнул:

— Что-то я проголодался, как волк, — он зачерпнул ложкой из котелка каши, ароматный дух от которой распространялся вокруг, попробовал и причмокнул: — готова! Разбирайте инструмент.

Марат и Абдулла взяли свои ложки наизготовку, но Джаббар словно и не слышал команды к обеду. Он продолжал смотреть на ослабевший огонь, словно гипнотизируя его.

— Эй, парень, отомри! — обронил Валдис и слегка потрепал его за плечо. — Все образуется. Ты, главное, держись коллектива. Доставай ложку.

— Джаббар, ты извини меня за ту резкость, когда я говорил про расстрел, — сказал Абдулла с оттенком неловкости за свою несдержанность. — Погорячился я тогда. Ты не обижайся.

Джаббар промолчал, будто и не к нему обращались.

Валдис, вдруг вспомнив о чем-то приятном, с ловкостью жонглера вынул из своего ранца объемную фляжку, обтянутую коричневой кожей и провозгласил:

— Мужики, в нашем непростом случае содержимое этой фляжки дороже золота самой высокой пробы.

Все посмотрели на проводника с нескрываемым интересом. Даже Джаббар поднял на него свой грустный взгляд.

— Чистый медицинский спирт! — провозгласил Валдис, довольный тем, что привлек к себе обожающие взгляды товарищей. — Доставайте свои складные стаканы. В наших фляжках, как известно, прозрачная родниковая вода. Ею запьем спирт. Я не настаиваю. Если кто не хочет — пусть не пьет. Но, я думаю, нам следует взбодриться. Возражения есть? Возражений нет.

— Мне двойную дозу! — неожиданно для всех попросил Джаббар и поторопился достать из своего ранца складной стакан из небьющегося жаростойкого стекла.

— Вот это по — мужски, — одобрил Валдис и налил ему спирта первому.

Джаббар махом проглотил спирт и запил большим глотком воды из фляжки.

— А почему у меня полная фляжка воды? — удивился он и посмотрел на каждого по очереди.

— Товарищи побеспокоились, — усмехнулся Валдис. — Ты, парень, держись за коллектив, потому что коллектив — это сила.

— Спасибо! — поблагодарил Джаббар и улыбнулся. — Хорошо пошел спиртик. А можно еще?

Валдис посмотрел на Абдуллу и ответил:

— Если командир не возражает.

Абдулла не возражал. Никто не отказался повторить. После этого принялись с аппетитом уплетать ароматную кашу с хлебом.

Когда опустошили котелок, Валдис распорядился:

— Марат, сходи, пожалуйста, на родник, сполосни котелок и набери воды. Заварим крепкого чаю. Под чаек и обсудим наши ближайшие планы.

Джаббар повеселел. Он стал активно подкладывать в костер сушняк и даже мурлыкать под нос какую-то мелодию.

Валдис и Абдулла переглянулись и с облегчением улыбнулись.

Вскоре вода в котелке, принесенная Маратом, закипела, и Валдис бросил в нее заварку — прессованную таблетку чая. Как оказалось, очень хорошего чая. Через минуту благоухающий аромат распространился на всю поляну.

— Ну, что, начнем чаепитие на природе, — сказал Валдис и посоветовал всем найти в своих ранцах галеты и шоколад.

Абдулла налил душистый чай из котелка в свой складной стакан, поставил его на зеленый кейс, положенный на колени, и расслабленно произнес:

— Друзья, если не помнить о нашем сложном и опасном положении, то можно представить, что мы отдыхаем в санатории или на даче.

— Да, это так, — согласился Валдис и, отпив глоток чая, с нарастающей тревогой, и в который уже раз, прижмурившись, посмотрел из-под ладони на солнце.

Тревога проводника не ускользнула от тонко чувствующего обстановку Марата — музыканта.

— Чем ты обеспокоен, Валдис? — спросил он, не спуская пытливого взгляда со старого разведчика. — Смотришь и смотришь на солнце. Может, опасаешься, что оно свалится на нас? Тогда напрасна твоя тревога. Уверен, что небесное светило не упадет, а скатится за горизонт на западе. Поспит, а утром вновь отправится в свой обычный путь.

Но на этот раз лицо Валдиса осталось серьезным, и он не попытался отшутиться. Допив молча свой чай, он сложил стакан и опустил его в нагрудный карман камуфляжной куртки.

— Думаю, что наше дачное чаепитие закончилось, — сказал он с тревожными нотками в голосе. — Расслабились — и будет. Надо идти. На отправление естественных потребностей и сборы даю пятнадцать минут. Ты как, Абдулла, не возражаешь?

— Уже идти? — переспросил Абдулла. — А я думал, что после сытного обеда на этой поляне вздремнем. Ты же обещал нам более длительный отдых?

— Мне странно слышать это от тебя, Абдулла, — недовольно проворчал Валдис. — Ты старший в отряде. Но я проводник. Если говорю — надо, значит, действительно надо.

Тут в разговор вмешался Марат. Ему тоже в такой солнечный день не очень хотелось идти в болото.

— Валдис, я чувствую — ты что-то не договариваешь. Будь с нами откровеннее. Ты же знаешь, что неизвестность хуже всего. Скажи всю правду. Или ты не веришь в нас? Думаешь, струсим? В себя ты веришь, а в нас нет?

— Хорошо, я скажу, но прежде каждый из вас должен ответить мне на прямой вопрос: «Он действительно хочет знать всю правду?»

— Я хочу, — сказал Марат.

— А ты, Абдулла?

— Разумеется.

— Ну, а ты, Джаббар?

— Я — как все.

Валдис немного постоял в задумчивости, потом сел на свой ранец и предложил:

— Садитесь. Я уважаю мнение коллектива. Тогда слушайте. Я не хотел говорить об очень серьезной опасности, которая может нам встретиться в пути, лишь только потому, чтобы не вызвать паники. Паника на болоте — это смерть. Я колебался, говорить или нет, потому, что эта опасность могла нас миновать. А теперь больше склоняюсь к тому, что нам не избежать встречи с этой очень серьезной опасностью. И виною тому резкое потепление. Чувствуете, как нещадно жжет солнце: не обманули синоптики. И болото оживает.

Чеченцы, сидя на своих ранцах, буквально впились тревожными взглядами в своего проводника, старого разведчика.

Валдис замолчал и долгим взглядом окинул болотную равнину.

— Ты говори, — поторопил Абдулла. — Мы слушаем.

— Опасность вот в чем, мужики, — продолжил Валдис, с усилием оторвав свой взгляд от безбрежной трясины. — Когда на этих болотах устанавливается плюсовая температура, то от зимней спячки просыпаются болотные гады, змеи. Но тут змеи не простые, а летающие.

— Летающие змеи? — тихо переспросил Джаббар. — Первый раз слышу о таких.

— Ну, об этом не раз писала русская газета «Комсомольская правда». Говорят, что летучие змеи встречаются и на других болотах, но почему-то особенно их много на этих, ленинградских болотах. А остров Плакучих берез, куда мы пойдем, вроде бы их любимое место обитания.

— И что ты об этих гадах знаешь? — спросил Марат, припоминая, что от кого-то он уже слышал о необычных, летающих змеях, но не придал этому серьезного значения. По очень простой причине — Чечня от ленинградских болот очень далеко. А вот надо же как распорядилась судьба, придется столкнуться с летающими змеями непосредственно.

— Эти змеи черного цвета и, в основном, прыгают на жертву с деревьев. По прямой линии. Так что убегать от такой змеи нужно зигзагами.

— Как же убегать зигзагами, — хмыкнул Джаббар, — болото не асфальтовая дорога?

— Но так рекомендуется, — пояснил Валдис.

— На болотах же нет деревьев, — с нотками оптимизма вставил Абдулла. — Правда, если только на острове…

— Почему же, есть и на болотах. Редко, но есть. Видите березки? — он кивнул в сторону болота. — На любой из них может оказаться летучая змея. Но, бывает, что встречаются эти твари и в траве. Очень опасны эти летучие змеи. Очень бы не хотелось, чтобы они проснулись от зимней спячки. Поэтому я и поторапливаю.

— Так чем же они страшны, эти летучие гады?

— После их укусов у людей поднимается очень высокая температура, они раздеваются в беспамятстве и как сумасшедшие убегают куда попало. Потом обнаженных мертвецов находят без следов насилия и отравления. Похоже, что яд этих летучих змей очень сильный, но в организме человека быстро разрушается.

— А тебе лично приходилось видеть летучую гадину? — спросил Марат.

— Доводилось, — вздохнул Валдис и, посмотрев вдаль, туда, где болото смыкалось с горизонтом, повторил: — доводилось видеть и даже пообщаться. Это было два года назад. Не на этом болоте, а на следующем. Точнее, на кромке болота. Змея прыгнула на меня сзади. Укусила под левую лопатку. Спасла меня от смерти камуфляжная куртка. Такая же, какие на нас сейчас. Если быть точнее, выручила веревочная сетка, которая, как вы теперь знаете, надевается между легкой курткой и верхней. Зубы змеи не достали до тела, а закусили веревку сетки. И удар в спину был довольно сильный, как если бы ударили тупым концом палки. Мне удалось стряхнуть змею с себя и наступить сапогом ей на шею возле самой головы. Признаюсь, в тот момент мне было не до смеха. За те несколько секунд, которые понадобились, чтобы вдавить гадину в мягкий мшистый ягель, я успел разглядеть ее. Змея эта была длиной, примерно, сантиметров шестьдесят-семьдесят. Толщиной сантиметра два. На голове красный гребень, похожий на гребень петуха, только шире, как бы двойной. Пасть широкая с мелкими острыми зубками, как у щуки. И еще я успел рассмотреть у нее по бокам небольшие наросты, похожие на неразвитые крылышки, а под туловищем коротенькие перепончатые лапки. Четыре штуки6 две ближе к голове и две посредине туловища. Скажу откровенно, со страху я не мог убрать сапога с задавленной змеи минут пять, если не более. Мне все казалось, что если я ее отпущу, то она выпрыгнет из рыхлой почвы и вновь бросится на меня. Вот такая, мужики, история. Если бы она меня укусила в голую шею, то я сейчас с вами не разговаривал. После того случая мое начальство и заказало спецшлемы, которые на нас. Такой шлем летучая змея не прокусит. Вот вам вся правда. Не очень радостная. Что приуныли?

— Да уж не до веселья после твоего душещипательного рассказа, — отозвался Абдулла и побарабанил пальцами по лежащему на коленях кейсу. — Скажи мне откровенно, уважаемый Валдис, неужели наш маршрут нужно было прокладывать именно через эти гребаные болота с летучими змеями? Можно подумать, на них свет клином сошелся. Считай меня хоть самым глупым из людей, но, я думаю, что можно было придумать что-то более безопасное. А для этого надо было очень хорошо пораскинуть мозгами. Другое дело, конечно, если у тех людей, которые нас послали, мозгов нет, а вместо головы задница.

— Опасные вещи говоришь, Абдулла, — с прищуром заметил Валдис. — За такие разговоры по головке не погладят.

— А мне плевать на то, что обо мне подумают! — вдруг взъярился Белый Абдулла и резко поднялся. — Как я теперь понял, наш амир и этот Исмаил Ижаев меньше всего думали о нас, рядовых воинах ислама. Им нужно было, как можно надежнее засекретить операцию с зеленым кейсом. Похоже, им это удалось. Но не только мы, но и кейс с оружием возмездия может утонуть в болоте. Получается, что наши руководители перестарались. Или я не прав?

Валдис отвернулся, усмехаясь про себя.

Марат же решительно поддержал своего начальника.

— Я полностью с тобой согласен, Абдулла. Действительно, Азамат перестарался. Его бы самого послать с кейсом через эти змеиные болота.

— Бунт на корабле, — коротко рассмеялся Валдис. — А ты, Джаббар, что не бунтуешь?

— Что тут говорить, — махнул рукой Джаббар. — Я полностью согласен с Абдуллой и Маратом. — Ты, Валдис, дай лучше спирту перед смертью. Пьяному, говорят, и море по колено.

— Нет, спирта пока не будет, — посерьезнел проводник. — Для ясности еще раз скажу о нашем маршруте. Хотя, кажется, по этому вопросу столько говорили, что, наверное, на наших языках должны уже мозоли образоваться. Можете мне верить, маршрут выбран правильный. Выйдя на этот Зеленый клин, мы уже углубились в болото километров на семь. Сейчас Мироново болото окружает нас с трех сторон.

— Какое еще Мироново болото? — поинтересовался Абдулла.

Валдис, сняв с пояса острый топорик, выбрал взглядом тонкую длинную березку, подошел к ней, двумя точными ударами срубил ее, удалил со ствола ветки и, оценивая изготовленную жердь, довольно буркнул:

— Ничего получилась слега.

— Что за слега? — не понял Абдулла.

— Вот эта жердь и есть слега. На болоте это ее правильное название. Она будет нужна для измерения глубины.

— Нам тоже слеги срубить?

— Пока нет в этом необходимости. На острове достаточно берез для слег. — Так ты, Абдулла, спрашиваешь, почему болото называется Мироново?

— Интересуюсь.

— Это отдельный разговор. Как— нибудь расскажу. Дело не в названии. Мы сюда пришли, обойдя крупное приграничное фермерское хозяйство Кузьмичевых: большое густонаселенное село, пашни тянутся на двадцать километров. Сейчас самый разгар посевной. Повсюду бригадные станы. И ночью люди на технике работают. Нельзя было нам в тех местах идти. Что-то кому-то покажется подозрительным, и стукнут в милицию или в ФСБ. Близко к границе люди очень бдительные. Оперативники в свою очередь пожелают проверить наши документы и содержание зеленого кейса. Тогда крах всей нашей операции. Вас в Чечне примут за предателей, а я не получу вторую половину своего гонорара — сто тысяч американских долларов. Каково?! Ни вам, ни мне такой исход дела не нужен? Однозначно — не нужен. Далее. За хозяйством Кузьмичевых идут земли фермерского хозяйства Богатыревых. Оно тоже растянулось на десятки километров. И там похожая обстановка — пашут и сеют. Так что в тех местах нам ходу не было. Обойти болота с севера? Тогда бы мы удлинили свой путь километров на триста. И к тому же потеряли возможность воспользоваться автомобильным транспортом. Так что в сотый раз повторяю — маршрут выбран правильный, оптимальный, самый короткий. И не такие уж у вас начальники дураки. Но в одном они, похоже, поспешили. В подборе вашего отряда. Больно уж вы все какие-то нервные.

— Ты, Валдис, нас не обижай, — насупился Белый Абдулла. — У каждого из нас на этой войне погибли родные и близкие. От того и нервы оголенные.

— Ладно, извини, — примирительно обронил Валдис и, вынув из ранца бинокль, повесил его на грудь. — Обидеть я вас не хотел. Давайте будем успокаиваться и — вперед. Об одном прошу — не начинайте больше обсуждать правильность выбранного маршрута. Еще раз скажу — он выбран правильно, он самый короткий и безлюдный. И добавлю — этот маршрут для смелых людей. Уверен, что ваши руководители вас за таких людей и приняли, раз на вас остановили свой выбор. Ну, что, перетерли тему?

— Закрыли, — невольно усмехнулся Абдулла и, пожав протянутую руку старого разведчика, спросил: — Скажи, Валдис, в каком звании ты служил в разведке?

— Мое последнее звание — майор. Сейчас я без звания. Работаю проводником и консультантом как гражданское лицо, по контракту. А зачем тебе мое звание?

— Дипломат ты хороший, Валдис, и неплохой психолог. С тобой надежно.

— Вот и отлично, — улыбнулся бывший майор. — Да, с этими разговорами чуть не забыл о резиновых штанах. Доставайте их из ранцев. Они похожи на женские колготки. Высокие, из тончайшей, но очень прочной резины, с толстыми, но мягкими и легкими подошвами, в которые, как и в ботинках, вшиты титановые пластинки. Так что не проколятся. Сейчас, как нигде, нам придется наступать под водой на острые сучки. Натягивайте сапоги-колготки поверх ботинок. Они легко растягиваются.

С этими словами Валдис в считанные секунды оказался в резиновых «колготках» и, проверяя «молнии» и пуговицы своей куртки (все ли застегнуты) со снисходительной усмешкой наблюдал, как чеченские террористы «желторотики» неуклюже натягивали на себя непривычные «колготки».

Воспользовавшись свободным временем, Валдис решил пополнить знания подопечных о Мироновом болоте.

— Ты, Абдулла, спрашивал, почему болото называется Мироновым? Это давняя история. Она относится к временам Великой Отечественной войны. В ту пору в этих местах действовал и довольно успешно партизанский отряд под предводительством некоего Мирона. Как гласит легенда, это был здоровый и очень сильный мужчина. Якобы до войны занимался боксом и, как будто, даже был чемпионом СССР в тяжелом весе. Ну, это к слову. Так вот, у Мирона в партизанском отряде было около двухсот человек. Во время вылазок отряд наносил весьма ощутимый урон немцам. Скрывались партизаны на острове, который сейчас именуется островом Плакучих берез.

— И как на том острове жили люди среди летающих змей? — не без иронии спросил Марат, первым справившийся с резиновыми «колготками».

— Об этом сведений не имею, — развел руками Валдис. — Говорят, что лет тридцать назад на этих болотах никаких летающих гадов не замечали. Откуда они появились в последние десятилетия — загадка природы. Может быть, летающие змеи — какие-нибудь мутанты. Ведь сейчас кругом такая радиация, что не удивлюсь, если встречу летающую корову.

Оглядев внимательным взглядом собравшийся отряд «желторотиков», Валдис приказал:

— Наденьте шлемы. Плотнее. Застегните под подбородками. Идите в прежнем порядке за мной гуськом. Еще раз предупреждаю — никакой самодеятельности. Ни одного шага в сторону. Ровно за мной. Выражаясь морской терминологией — в кильватер. Посторонние разговоры должны быть исключены. Говорить только по делу. Смотреть в оба. Пошли! — и Валдис решительно направился к чахлой лиственнице. Абдулла посмотрел в небо, поднял ладони вверх, отер ими заросшее щетиной лицо и со вздохом произнес:

— Да поможет нам Аллах!

— Да поможет нам Аллах! — повторили два голоса сзади.

— Вы, мужики, больше на меня надейтесь, а не на своего Аллаха, — с легкой усмешкой бросил через плечо проводник. — Не забывайте, о чем я вам говорил. Ну, не отставайте!

​

Продолжение следует.