Современная всемирная литература

Ноч­ные ог­ни боль­шо­го го­ро­да все­гда мож­но на­звать ве­ли­че­ст­вен­ны­ми, но та­ко­вы­ми они яв­ля­ют­ся не для всех. Толь­ко на че­ло­ве­ка не при­выч­но­го, при­ез­же­го они спо­соб­ны про­из­ве­сти не­кое вос­тор­жен­ное впе­чат­ле­ние, ко­то­рое бы­ст­ро по­мерк­нет, ес­ли ос­та­вать­ся дос­та­точ­но дол­го в се­тях Ме­га­по­ли­са. Но са­мое ин­те­рес­ное то, что че­ло­век спо­со­бен при­вы­кать к то­му, о чем со­всем ещё не­дав­но ду­мал как о сказ­ке, дет­ской за­ба­ве, о чем-то со­вер­шен­но не­ре­аль­ном, по­рою да­же глу­пом. И ка­ко­ва эта сказ­ка, хо­ро­шая или пло­хая, тут уж ре­ша­ет ка­ж­дый сам для се­бя, на­чи­ная пре­вра­щать ее в явь. Ко­гда она пе­ре­ста­ет быть толь­ко сло­ва­ми, рас­плыв­ча­тым сю­же­том, по­ка­зан­ным в за­бы­той те­ле­пе­ре­да­че, мы уже ни­чем не управ­ля­ем. Вско­ре не ос­та­ёт­ся в ней за­гад­ки: все ста­но­вить­ся бес­пре­дель­но про­сто и яс­но, дос­туп­ное да­же ре­бён­ку. И вне­зап­но на­ста­ет мо­мент, ко­гда ты сам для се­бя об­на­ру­жи­ва­ешь, что до­ро­жишь и по­сто­ян­но ду­ма­ешь о тех цен­но­стях, ко­то­рые на­силь­но, под об­щим жуж­жа­ни­ем кол­лек­тив­но­го ра­зу­ма, пла­но­мер­но шаг за ша­гом вти­ски­ва­ли в твою го­ло­ву. Но как это про­ис­хо­дит — не­воз­мож­но за­ме­тить, нет же­ст­ко­го при­ме­не­ния си­лы или гру­бой на­вяз­чи­во­сти. Нет, ни­че­го это­го нет. Про­сто са­ми лю­ди, иду­щие те­бе на встре­чу по бес­ко­неч­но шум­ным тро­туа­рам, всем сво­им ви­дом вы­ра­жа­ют хо­лод­ную тай­ну, они слов­но ма­нят те­бя вой­ти в их без­ли­кие ря­ды, стать од­ним из них и, на­це­пив та­кую же мас­ку мо­роз­ной важ­но­сти, бе­жать впе­ред, по­сто­ян­но опаз­ды­вая и, все рав­но, ни­ку­да не ус­пе­вая. Хо­тя ка­ж­дый из них зна­ет, что и спе­шить ему осо­бо не­ку­да, да и не­за­чем. И вот, ко­гда ты ста­но­вишь­ся од­ним из них, ко­гда у те­бя вме­сто ду­ши ос­та­ет­ся осоз­нан­ная пус­то­та и не­воз­мож­ность вер­нуть преж­не­го со­стоя­ния, вер­нуть са­мо­го се­бя, то­гда-то и по­ни­ма­ешь все ко­вар­ст­во, с ко­то­рым те­бя об­ма­ну­ли. Рас­сер­жен­ный на та­кое ко­щун­ст­во, с ос­тер­ве­не­ни­ем на­тя­ги­ва­ешь на се­бя так ми­ло про­тя­ну­тый те­бе об­лик. И, ко­неч­но, бе­жишь по тро­туа­рам ря­дом с ос­таль­ны­ми, за­зы­вая все но­вых и но­вых, встре­чаю­щих­ся на пу­ти яг­нят в пасть хищ­но­му зве­рю, тем са­мым уве­ли­чи­вая чис­ло и так не­ма­лых жертв.

Са­мый пре­стиж­ный рес­то­ран в пят­нич­ный ве­чер ши­ро­ко рас­пах­нул свои две­ри для пре­ис­пол­нен­ных соб­ст­вен­ной важ­но­стью гос­тей.

Ог­ром­ная вы­вес­ка, за­тме­ваю­щая все ос­таль­ные све­тя­щие­ся щи­ты, го­во­ри­ла о пре­стиж­но­сти за­ве­де­ния. «ВЕ­ГА», — пе­ре­ли­ва­лось все­ми не­мыс­ли­мы­ми ог­ня­ми на­зва­ние рес­то­ра­на, клу­ба и ещё не при­ду­ман­но­го оп­ре­де­ле­ния это­го уве­се­ли­тель­но­го за­ве­де­ния.

И как бы­ло сим­во­лич­но: к ра­до­сти при­гла­шен­ных гос­тей, ши­ро­ко от­кры­тая рез­ная дверь, ма­ня­щая внутрь, та­кая близ­кая, но да­ле­ко не ка­ж­до­му дос­туп­ная, и этот не ка­ж­дый, про­хо­дя вбли­зи,по­ми­мо во­ли, ос­та­нав­ли­вал­ся и, съе­дае­мый за­ви­стью, на­блю­дал как сча­ст­лив­чи­ки, гром­ко сме­ясь, скры­ва­лись внут­ри клу­ба. Про­гло­чен­ные боль­шим го­ро­дом и дав­но но­ся­щие опи­сан­ные ра­нее мас­ки, они бо­лее ни о чем не мо­гли ду­мать, кро­ме как о сво­ей ущерб­но­сти и же­ла­нии под­нять­ся на уро­вень, до­пус­каю­щий их в круг об­ще­ния и же­лан­ных гос­тей «Ве­ги». Дос­туп внутрь был дос­ту­пен луч­шим из луч­ших, ко­ро­лям со­вре­мен­но­го об­ще­ст­ва, вла­сти­те­лям бы­тия. Об этом крас­но­ре­чи­во сви­де­тель­ст­во­ва­ли раз­но­шёр­ст­ные ав­то­мо­би­ли, пар­кую­щие­ся на близь рас­ки­нув­ших­ся сто­ян­ках. Их стои­мость пре­вы­ша­ла все ра­зум­ные пре­де­лы. Внут­ри же тек­ла осо­бая, не­ве­до­мая жизнь.

— Я про­сто на­ни­ма­лась офи­ци­ант­кой! — оп­рав­ды­ва­лась де­вуш­ка, от­празд­но­вав­шая толь­ко вче­ра свое со­вер­шен­но­ле­тие, пе­ред со­лид­ной жен­щи­ной пре­клон­ных лет.

— Ми­лая моя, это ведь не важ­но, кем ты на­ни­ма­лась, — ее сла­ща­вый го­лос уже сме­нял­ся раз­дра­же­ни­ем от дол­гой и без­ре­зуль­тат­ной бе­се­ды со столь юным, сколь и упор­ным, соз­да­ни­ем. — Ви­дишь ли, — сде­ла­ла еще од­но уси­лие гос­по­жа Брин­ба­ум быть ми­лой и, осоз­на­вая, что это уже не­воз­мож­но, с ус­та­лым ви­дом рас­пла­ста­ла свое ог­ром­ное те­ло в ко­жа­ном крес­ле, — ви­дишь ли, это не моя при­хоть. Так за­хо­те­ли кли­ен­ты, а ты са­ма зна­ешь, кто на­ши кли­ен­ты!

— Я не мо­гу, — взмо­ли­лась Лия, — что угод­но толь­ко не это, — де­вуш­ка уже на­чи­на­ла дро­жать всем те­лом, ви­дя без­вы­ход­ность сво­ей си­туа­ции. Еще ни ко­гда на­чаль­ни­ца не бы­ла столь на­стой­чи­ва.

— А кто мне тут про ну­ж­ду ле­пе­тал? Про се­мью свою? Обе­ща­ла па­хать как вол, а те­перь на по­пят­ную?! — взо­рва­лась Брин­ба­ум, но че­рез се­кун­ду ов­ла­дев со­бою, сно­ва шлеп­ну­лась в, по­тре­ски­ваю­щее от ее тя­же­сти, крес­ло и за­ку­ри­ла си­га­ру. По­вис­ло мол­ча­ние. Лия, не смея смот­реть на хо­зяй­ку «Ве­ги», без­у­ча­ст­но рас­смат­ри­ва­ла вы­пус­кае­мые ею коль­ца ду­ши­сто­го ды­ма.

— Зна­ешь что, ми­лая? — крас­но­ре­чи­во взгля­ну­ла на де­вуш­ку и та уже при­го­то­ви­лась к са­мо­му худ­ше­му, как в ка­би­нет во­шла еще од­на офи­ци­ант­ка.

— О! Ма­рия. Ты бы смог­ла по­уча­ст­во­вать в ри­туа­ле Ниу­та­мио­ри.

Во­шед­шая де­вуш­ка со зна­ни­ем де­ла ос­мот­ре­лась во­круг и, уви­дев за­бив­шую­ся в угол Лию и раз­го­ря­чен­ную до зло­бы хо­зяй­ку, сра­зу по­ня­ла, в чем де­ло.

— За­про­сто, — не за­ду­мы­ва­ясь, вы­па­ли­ла она и злоб­но блес­ну­ла зе­ле­ны­ми гла­за­ми в сто­ро­ну не­на­ви­ст­ной дев­чон­ки.

— Вот как на­до! — го­ря­чо под­хва­ти­ла гос­по­жа Брин­ба­ум. — Но, — с со­жа­ле­ни­ем до­ба­ви­ла жен­щи­на, — те­бя, Ма­рия, они не хо­тят. И че­го им толь­ко нуж­но? Все при те­бе, кра­са­ви­ца, — Брин­ба­ум с удо­воль­ст­ви­ем рас­смат­ри­ва­ла ши­ро­ко улы­баю­щую­ся Ма­рию, ее строй­ные но­ги, ве­ли­че­ст­вен­ный торс и длин­ные во­ло­сы. Строй­ность фи­гу­ры под­чер­ки­ва­ла поч­ти от­сут­ст­вую­щая оде­ж­да. Ра­бо­та­ли де­вуш­ки то­п­лес. По прось­бе кли­ен­тов, то ма­лое, что на них бы­ло се­го­дня, име­ло ле­о­пар­до­вую ок­ра­ску.

До­воль­ная улыб­ка Брин­ба­ум ис­че­за­ла по ме­ре то­го, как она по­во­ра­чи­ва­ла го­ло­ву в сто­ро­ну Лии. Ее стес­ни­тель­ность за­ко­вы­ва­ла, пор­ти­ла всю кра­со­ту юно­го те­ла, ко­то­рым она, не­со­мнен­но, об­ла­да­ла. Но за­кре­по­щен­ность пре­вра­ща­ла де­вуш­ку в ка­кое-то жал­кое су­ще­ст­во с втя­ну­ты­ми в се­бя пле­ча­ми.

— И что они в те­бе на­шли? — про­дол­жа­ла осы­пать про­кля­тия­ми не­сго­вор­чи­вую офи­ци­ант­ку, под­ме­чая тут же все ее изъ­я­ны. — Ли­цо ма­лень­кое как у птич­ки, вес­нуш­ки ог­ром­ные даль­ше не­­к­у­­да. Слов­но те­бе лет пят­на­дцать не боль­ше…

Пе­ре­одев ра­зо­рван­ную «фор­му», Ма­рия вы­шла об­рат­но, всем сво­им ви­дом не­на­ви­дя и пре­зи­рая Лию. На мгно­ве­ние, че­рез от­кры­тую дверь до­нёс­ся гам по­се­ти­те­лей, за­глу­шае­мый над­рыв­ной му­зы­кой. Во­рва­лось не­сколь­ко блед­ных лу­чей све­то­му­зы­ки, рез­ко на­ру­шив мяг­кую те­п­ло­ту ка­би­не­та. Все го­во­ри­ло о том, что раз­вле­ка­тель­ный ве­чер в пол­ном раз­га­ре.

— Зна­чит так. Иди, ра­бо­тай, — сер­ди­тым ше­по­том при­ка­за­ла Брин­ба­ум, — или я те­бя уво­лю, ей бо­гу, мо­жешь не со­мне­вать­ся!

— По­жа­луй­ста, — ше­пот Лии пре­рва­ли ры­да­ния.

— Ну, де­воч­ка моя, — под­ско­чи­ла к ней Брин­ба­ум, по­ни­мая, что си­лой те­перь ни­че­го не добь­ет­ся. Ее ог­ром­ная мя­си­стая ру­ка неж­но лег­ла на пле­чи офи­ци­ант­ки, — ты пой­ми, ес­ли мы не вы­пол­ним их прось­бы, то нас не­пре­мен­но за­кро­ют, на­пус­тят та­ких про­ве­ряю­щих, что нам не жить. Ты ведь зна­ешь, кто там со­би­ра­ет­ся? — с на­пы­щен­ной зло­стью по­смот­ре­ла на за­кры­тую дверь. — Эли­та — биз­нес­ме­ны, по­ли­ти­ки, нар­де­пы. Этим лю­дям по­про­буй не уго­ди. Они не при­вык­ли, что­бы их по­же­ла­ния не вы­пол­ня­лись.

— Но я не мо­гу, — из по­след­них сил вы­да­ви­ла Лия. На ра­дость гос­по­жи Брин­ба­ум в дрог­нув­шем го­ло­се уже слы­ша­лись нот­ки по­ра­же­ния: еще не­­мн­о­­го и она сда­ст­ся.

— Я те­бе хо­ро­шо за­пла­чу. Сра­зу под­ле­чишь сво­его бра­тиш­ку.

— Но мне про­тив­но. Они ста­рые. Ме­ня тош­нит при од­ной мыс­ли об их при­кос­но­ве­ни­ях.

— Ты это брось! — ис­кус­но, но че­рес­чур те­ат­раль­но, воз­му­ти­лась хо­зяй­ка. — Ес­ли кто ус­лы­шит та­кой раз­го­вор… Луч­ше о бра­те по­ду­май. Сколь­ко ему?

— Шесть, — вы­да­ви­ла Лия, уже на­би­ра­ясь сил от од­но­го упо­ми­на­ния о без­за­щит­ном су­ще­ст­ве, ко­то­рое так ну­ж­да­ет­ся в ее по­мо­щи, — толь­ко у ме­ня се­ст­ра, — ак­ку­рат­но по­пра­ви­ла Лия.

— Ах да. Ра­зу­ме­ет­ся.

— Но у ме­ня есть па­рень. Что ска­жет он? — не от­сту­па­ла де­вуш­ка.

— Да он ни­че­го не уз­на­ет, — всплес­ну­ла Брин­ба­ум ру­ка­ми, да­вая по­нять, что это во­об­ще ерун­да, — а мо­жет те­бе по­ве­зет: при­гля­нёшь­ся ко­му-ни­будь. Кто зна­ет?

И ес­ли бы тер­пе­ло вре­мя, не­со­мнен­но, по­ры­лась в сво­ей па­мя­ти, най­дя па­роч­ку яр­ких при­ме­ров в под­твер­жде­ние сво­их слов.

От­ки­нув с ли­ца прядь ры­жих во­лос, Лия рас­пра­ви­ла пле­чи и ото­шла от хо­зяй­ки.

— Я го­то­ва! — де­вуш­ка ни­как не мог­ла по­нять, как ей уда­лось про­из­не­сти это про­стень­кое сло­во. Бо­лее то­го, она не по­ни­ма­ла, что сво­им со­гла­си­ем об­ре­ка­ет се­бя на не­что боль­шее, чем обык­но­вен­ную ра­бо­ту. Но это бу­дет по­сле, за­то сей­час Брин­ба­ум ос­та­вит ее в по­кое. Пред­стоя­щее зло бы­ло где-то впе­ре­ди, а хо­зяй­ка мог­ла унич­то­жить ее пря­мо сей­час.

— Вот это мо­ло­дец, — гос­по­жа чуть не за­хло­па­ла в ла­до­ши, ра­ду­ясь сво­ему уме­нию убе­ж­дать, — ни­че­го с то­бою не слу­чит­ся. Как го­во­рил мой отец: «Са­мое пло­хое — это смерть». Но ведь она те­бе не гро­зит. Так что иди и за­будь обо всем! Плюнь в ли­цо тем, кто ду­ма­ет о гор­до­сти. Что она им да­ла, кро­ме ну­ж­ды? То­же мне бла­го­де­тель! Жить бы хо­ро­шо, а все ос­таль­ное толь­ко пус­то­цвет да сло­ва.

Де­вуш­ке пе­ре­да­лась часть на­хлы­нув­ше­го на Брин­ба­ум во­оду­шев­ле­ния: на­столь­ко ис­крен­няя, а по­то­му и за­ра­зи­тель­на бы­ла ее ра­дость. И, ес­ли бы Лия дав­но не ус­тоя­лась в сво­их мне­­­­н­иях, она, по­жа­луй, во всем со­гла­си­лась бы с хо­зяй­кой, при­ни­мая ее до­во­ды за чис­тую мо­не­ту. Но все же по­сле ссо­ры и вне­зап­ной пе­ре­ме­ны Брин­ба­ум, по­сле­до­вав­шей лас­ки, де­вуш­ка в эту ми­ну­ту лю­би­ла ее. Ей да­же за­хо­те­лось уз­нать, кем был ее отец, но во­вре­мя опом­нив­шись, Лия сдер­жа­лась, так и не вы­пус­тив кло­ко­чу­щей ра­до­сти.

Не опус­кая го­ло­вы и боль­ше не су­ту­лясь, Лия про­сле­до­ва­ла в тем­ный угол за­ла и пол­но­стью раз­дев­шись, уле­глась на не­боль­шой фур­шет­ный сто­лик. По­ва­ра при­ня­лись об­кла­ды­вать ее те­ло раз­лич­ны­ми яс­т­ва­ми. Сде­лав свое де­ло, они уда­ли­лись, ос­та­вив Лию на­еди­не со сво­им сты­дом. До де­вуш­ки до­но­си­лись от­зву­ки ужас­но гре­мя­щей му­зы­ки из со­сед­не­го за­ла, но, не смот­ря на всю ее гром­кость, вре­мя от вре­ме­ни му­зы­ку пе­ре­би­вал при­выч­ный смех и стар­че­ский ка­шель, при зву­ках, ко­то­рых серд­це на­чи­на­ло сжи­мать­ся от бо­ли.

На­ко­нец, при­шло ее вре­мя. Гос­ти из со­сед­не­го за­ла по­тя­ну­лись к ее ло­жу. Лия, на­брав по­боль­ше воз­ду­ха в лег­кие, пы­та­лась ус­по­ко­ить­ся, но дрожь не уни­ма­лась, по­ка пе­ред ней не воз­ник­ло ли­цо млад­шей се­ст­рен­ки. Мысль об ее из­ле­че­нии при­да­ла сил. Ма­лень­кая грудь пе­ре­ста­ла су­до­рож­но со­кра­щать­ся и те­перь плав­но дви­га­лась в такт вос­ста­нав­ли­ваю­ще­го­ся ды­ха­ния. Но это не по­мог­ло, ко­гда ее те­ла на­ча­ли ка­сать­ся тол­стые, во­ло­са­тые стар­че­ские паль­цы. Де­вуш­ка да­же ощу­ща­ла их зло­во­ние, скры­тое за до­­­­р­­о­ги­ми пар­­ф­ю­­моми. Ка­ж­дое при­кос­но­ве­ние бы­ло слов­но про­ты­ка­ние цы­ган­ской иг­лой. Лия ощу­ща­ла впол­не ре­аль­ную фи­зи­че­скую боль. Не­­смо­т­­ря на все от­вра­ще­ние, де­вуш­ка ус­пе­ла за­ме­тить, как глад­ки при­ка­саю­щие­ся к ней ру­ки, как неж­на на них ко­жа. Бес­соз­на­тель­но офи­ци­ант­ка спря­та­ла свои мо­зо­ли­стые ла­до­ни. Та­кие бы­ли у ее от­ца, ма­те­ри, пар­ня, и она ни­ко­гда не при­да­ва­ла это­му зна­че­ния.

Мно­гие из гос­тей, со­вер­шен­но не же­лая есть, толь­ко ос­мат­ри­ва­ли ее да пы­та­лись про­ник­нуть в ее те­ло, то паль­ца­ми, то це­лой ла­до­нью, уто­ляя иной го­лод. Один «джент­ль­мен», крях­тя, на­гнул­ся к ней и без ­сте­­с­­­не­ния во­шел паль­цем внутрь. По­лы его пид­жа­ка не­мно­го при­кры­ва­ли это дей­ст­вие от ос­таль­ных.

Офи­ци­ант­ка по­пы­та­лась от­нять его ру­ку, но, ни­от­ку­да поя­­ви­в­ш­аяся, Брин­ба­ум боль­но схва­ти­ла ее кисть и сно­ва уло­жи­ла на стол.

Стоя­щий по­за­ди гос­тей ох­ран­ник по­ту­пил гла­за, не зная на ­чем ос­та­но­вить свой взор. Бла­го­да­ря дли­тель­ной под­го­тов­ки ему уда­лось спря­тать свои чув­ст­ва, ко­то­рые вы­ра­зи­лись в реф­лек­тор­ном пе­ре­би­ра­нии звёз­до­чек в его кар­ма­не — па­мять о бы­лых по­бе­дах.

На ли­це Лии блес­ну­ли сле­зы, что вы­зва­ло ог­ром­ный вос­торг по­се­ти­те­лей, пе­ре­ро­ж­даю­щий­ся в жи­вот­ную по­хоть. Лия бы­ла ок­ро­вав­лен­ной жерт­вой аку­лы. Уви­дев ее сле­зы, они при­сту­пи­ли к еще бо­лее бес­це­ре­мон­но­му об­сле­до­ва­нию де­вуш­ки, со­вер­шен­но не ог­ра­ни­чи­вая сво­ей фан­та­зии. И чем боль­ше слез ли­лось из ее ка­рих, уже ни­че­го не ви­дя­щих глаз, тем на­стой­чи­вее бы­ли гос­ти.

Боль­ше де­вуш­ка не мог­ла пла­кать, но и не сме­ла уй­ти, по­это­му на нее на­ва­ли­лось пол­ное без­раз­ли­чие и оце­пе­не­ние. Лия слов­но умер­ла.

За­ме­тив ее опус­то­ше­ние и, тем са­мым, по­те­ряв к де­вуш­ке ин­те­рес, по­се­ти­те­ли на­ча­ли раз­би­рать се­бе офи­ци­ан­ток и ухо­дить с ни­ми в но­ме­ра, рас­по­ло­жен­ные тут же, толь­ко на вто­ром эта­же «Ве­ги».

Не в си­лах ше­ве­лить­ся, Лия все еще пе­ре­жи­ва­ла про­изо­шед­ший кош­мар. Де­вуш­ка да­же не зна­ла, за­кон­чил­ся он или нет. Она толь­ко ви­де­ла, как бес­ко­неч­но от­да­ля­ет­ся в пус­то­ту ли­цо ее пар­ня — он ухо­дил на­все­гда, ина­че и быть не мог­ло, ведь он то­же муж­чи­на, а зна­чит один из них.

Про­ле­жав на сто­ле аб­со­лют­но на­гой, не яс­но, сколь­ко вре­ме­ни, Лия оч­ну­лась толь­ко, ко­гда гос­по­жа Брин­ба­ум на­ки­ну­ла на нее ка­кую-то тряп­ку и по­мог­ла сесть.

— Ну, все пой­дем ко мне, — неж­но уго­ва­ри­ва­ла хо­зяй­ка, про­дол­жая на­ча­тый еще в ка­би­не­те спек­такль.

Не под­ни­мая го­ло­вы, Лия сле­до­ва­ла за жен­щи­ной, и все же ви­де­ла улыб­ки тех не­мно­гих по­се­ти­те­лей, ко­то­рые пред­по­чли ал­ко­голь де­­­в­у­ш­ка­м и про­дол­жа­ли на­ди­рать­ся у бар­ной стой­ки. Бар­ме­ну то и де­ло дос­та­ва­лось от них «на оре­хи». Это бы­ли жес­то­кие шут­ки, но па­рень был вы­ну­ж­ден их тер­петь. Да к то­му же ему са­мо­му про­ис­хо­дя­щее ка­за­лось не та­ким уж и ужас­ным, ведь и он пре­крас­но ви­дел, что сде­ла­ли с Ли­ей. Па­рень стыд­ли­во опус­кал гла­за, пы­та­ясь не смот­реть на раз­ма­зан­ную по ли­цу де­вуш­ки кос­ме­ти­ку. Она да­же за­ме­ти­ла, что с ли­ца Ма­рии, си­дя­щей уже пол­но­стью об­на­жен­ной на ко­ле­нях у ка­ко­го-то ста­ри­ка, ис­чез­ла не­на­висть. Те­перь Лия, как и она в свое вре­мя, ли­ши­лась че­го-то важ­но­го, вста­ла на ту­же сту­пень, вы­со­та ко­то­рой не по­зво­ля­ла ни упасть, ни под­нять­ся вы­ше.

— А ты зна­ешь, ка­кие у ме­ня до­че­ри!? — хва­стал­ся ста­рик за­пле­таю­щим­ся язы­ком, не за­бы­вая ис­сле­до­вать Ма­рию ру­ка­ми, но так, ни ра­зу и не за­гля­нув ей в гла­за.

Это бы­ло по­след­нее, что ус­лы­ша­ла офи­ци­ант­ка, пре­ж­де чем за ней за­хлоп­ну­лась дверь ка­би­не­та.

— При­са­жи­вай­ся, — при­гла­си­ла Брин­­мб­а­­ум Лию к крес­лу, сев в од­но из них са­ма. Де­вуш­ка от­ри­ца­тель­но по­ка­ча­ла го­ло­вою.

— Я пой­ду до­мой.

— Что? — го­лос де­вуш­ки был дей­ст­ви­тель­но еле слы­шен, но хо­зяй­ка все, же до­га­да­лась, что она хо­те­ла ска­зать и кив­ну­ла пыш­ной ше­ве­лю­рой да­вая по­нять, что по­вто­рять­ся не сто­ит.

— По­ни­ма­ешь… та­кой ус­пех! — ее ру­ки су­до­рож­но ис­ка­ли си­га­ры. — Мно­же­ст­во по­се­ти­те­лей так до­воль­ны то­бою, что те­бе при­дет­ся прой­ти с ни­ми в но­ме­ра. Как ты зна­ешь, от­ка­зать мы им не мо­жем.