Современная всемирная литература

Она больше не могла находиться в его машине ни минуты. На перекрестке большой улицы у светофора, она открыла дверцу и вышла. Он закричал — «Что ты делаешь?» Она захлопнула за собой дверь и ничего не ответила. Он закричал « Ты сумасшедшая!» Она уже шла по улице, по ходу движения. Он поехал за ней и, опустив окно кричал,— «Сумасшедшая. Вернись.» Она, не отвечая, быстро шла. Слезы застилали ей глаза, и огни пролетающих мимо автмобилей сливались и расплывались в некую кровавую симфонию. «Кому ты делаешь плохо, дура?»— донеслись до нее его последние слова. Задние огни его белой машины прозвучали последним кровавым аккордом.

Она перешла на противоположную сторону, и теперь навстречу ей неслись слепящие огни встречных автомоблей. «Дура, дура! Молчи женщина! Молчи , молчи!» Теперь она уже не плакала. Белые огни высушили слезы, и в ней родилась злость. «О, да! Не себе она делает больно, а ему. Наконец, не себе, а ему! Наконец, она сделает ему то, что он ей всегда делал. Да, да она сделает ему больно! Ему! Ей не будет больно. Уже не будет! Ему, только ему, она сделает больно! Ну и пусть! Пусть ему станет больно, наконец, ему станет больно.» Она шла по улице и не замечала начавшегося дождя. Теперь уже вся улица сливалась в красно-белых огнях и звучала трагически громко, нарушая гармонию тишины.

« Или, может быть, он вспомнит, наконец, вспомнит , что она была в его жизни. Может быть он вспомнит, может быть услышит эту страшную музыку, и ему станет страшно. Наконец, станет страшно! Может быть, наконец, он почувствует своё серрдце? Или нет.. Какое сердце? У него, ведь, нет сердца. Там, где должно быть сердце находится даже не камень, там просто ничего нет. Просто там Пустота. Простая обычная Пустота..» Мимо неё проходили люди и несмотря на дождь смотрели в экраны своих телефонов. Обычная пустота. Можно ли видеть что-нибудь в пустоте ?

«Нет там не просто пустота, а пустота с кнопками, да , да с кнопками. Боже мой! Пустота с кнопками! И еще там холод, арктический холод. Бедный! Бедный! Бедный! Какой же он несчастный! Ну, хватит, хватит его жалеть. Сколько же можно? Да, пусть ему будет больно. Будет, будет! Не может так быть, чтобы вот это одно её движение не сделало ему больно. Надо только решиться. Ей не будет больно. Будет больно ему. Пусть , пусть он узнает. Пусть ему закричат, закричат— «Что же ты наделал, мерзавец?» А услышит ли он? Он же никогда ничего не хотел слышать. И кто же кричать будет? Все молчат.» Она посмотрела вокруг. На улице почти никого не было. Не было даже тех с телефонами. Теперь вокруг никого не было.

«Как пусто. Пустота, оказывается, не так уж и плохо.» — подумала она. «И хорошо. Пусть он узнает обо всем позже. От кого же? Да, да у неё в сумке, как у всех, есть телефон. Дозвонятся. Проблем не будет.» Неожиданно из кафе вышла пара стариков. Они держались за руки. «Как они умудрились дожить до такого?» Ей даже захотелось усмехнуться. Теперь в ней звучала не только злость. В ней резким дисонансом , ногтем по стеклу, звучал сарказм. «Дожить , дожить...Вот так закончить.? Нет, она не даст ему такой возможности. Она не даст ему возможности дожить до старости и забыть все его подлости. Нет такой старости у них не будет.»

Движение машин было интенсивным и непрекращающимя. Никаких заторов, никаких пробок. И скорости никто не сбавлял. «Пусть ему будет больно. Не себе же она сделает больно. А какая же часть его тела будет страдать без нее.? Это уже было смешно. Смешно. Вот так всегда, посмеёмся и забудем. Опять будут дни и ночи ожидания. Будет обрываться сердце от каждого телефонного звонка. Потом это сердце будет возвращаться на место и биться в надежде.» Она остановилась и вынула телефон. «Нет он и не подумал ей звонить. Какая еще надежда? Один обман! Сколько можно? Смешно. Пусть ему теперь будет казаться ночами, что она рядом. Хотя, ему вряд ли что-либо будет казаться..»

Тут она вспомнила, что ему никогда ничего не казалось. У него не было воображения. Но она знала, что ему будет её нехватать. Некоторое время будет нехватать. « Пусть он будет трогать холодные простыни и искать её тела. Только это, ведь, может сделать его задумчивым. Нет ему не будет больно, просто он будет думать. Пусть же задумается, наконец! Или он не умеет думать? Пусть! Теперь ей всё, все равно!»

Впервые в жизни женщина не пожалела мужчину. Из пролетевшей мимо машины кто-то весело помахал ей рукой, но она этого не заметила.