Современная всемирная литература

Продолжение  Начало в №№ 106-111.

​

22

 

По четкому следу, в сопровождении прилипчивой мошки прошли с полкилометра. Но вот лишайник сошел на нет и след незнакомца на прошлогодней перепревшей листве и хвое угадывался с трудом. Лес изменился: стал гуще и выше ростом.

Марат механически посмотрел на компас и остановился с возгласом:

— Абдулла, а ведь мы значительно отклонились от нашего курса. Идем на восток.

— А зачем нам прежний курс? — отозвался Абдулла, не останавливаясь. — Ведь теперь нам не в ночной клуб сдавать кейс.

— И то верно, как это я забыл, — усмехнулся Марат. — Выходит, теперь нам компас не нужен?

— Этот полезный прибор всегда может пригодиться, — ответил, понижая голос, Абдулла и замедлил шаг.

Марат буквально налетел на его спину.

— Ты чего?

Абдулла молча показал рукой вперед.

Перед ними, метрах в пятидесяти, между двух крупных лиственниц виднелась низенькая просевшая избушка из почерневшего кругляка. Крыша у избушки была дощатая с небольшим односторонним уклоном. Имелась и печная труба — круглая жестяная. Из единственного подслеповатого оконца сочился слабый желтоватый свет.

— А вот и охотничий домик, — вымолвил Абдулла без особого энтузиазма.

— Тогда обрадуем хозяина своим посещением, — оживился Марат и подтолкнул Абдуллу в спину. — Но мне кажется, брат, что ты не очень рад встрече с незнакомцем.

— Ты угадал. У меня какое-то недоброе предчувствие на душе.

— Не хандри. Ты просто устал. Такой стресс, какой ты перенес при нападении летучей змеи, просто так для нервной системы не проходит. Чего нам бояться? Нас двое и мы вооружены. По-моему, у нас еще немного спирту осталось. Кстати будет выпить за знакомство.

Подошли к двери избушки и Марат, как принято, постучал в нее. Однако хозяин не отозвался. А, может, его там не было? Марат постучал вторично, громче. И на этот раз изнутри на стук никто не отреагировал.

Переглянувшись, они отворили заскрипевшую ржавыми петлями дверь, оставили ее открытой и вошли внутрь избушки.

В нос им ударил запах застоявшегося гнилого дерева и сырого мяса, каким обычно пахнет на мясном складе.

На стоявшем под оконцем скособочившемся дощатом столе коптил фитиль, горевший в жестяной плошке. От его слабого света сразу трудно было разглядеть обстановку вокруг стола, только лишь угадывался силуэт грубо сработанного табурета.

Немного присмотревшись, вошедшие различили среди почерневших стен низенькую, потемневшую от времени (не беленую) печь, дощатую полку на стене с какими-то грязными банками, под ней лежанку-топчан с наброшенным на нее одеялом, сшитым из разноцветных грязных лоскутов. Колоритный интерьер дополнял щелястый пол из горбыля и черная крыса, шмыгнувшая под печь. Но крысу уже можно было не считать частью интерьера.

— Ну и помещение! — брезгливо сморщился Абдулла, поворачиваясь к своему товарищу.

— Пошли на улицу, тут дышать нечем, — скривился в свою очередь Марат и развернулся к двери. Но неожиданное серьезное препятствие не позволило им выйти.

— Руки вверх и не дергаться! — раздался из дверного проема хриплый простуженный голос.

На непрошенных гостей уставилось дуло двустволки. Щелкнули взведенные курки.

Обладателем ружья был бородатый высокий худой мужчина неопределенного возраста. Одет он был в темную засаленную телогрейку и такого же цвета брюки, заправленные в кирзовые сапоги. На голове его была простая суконная шапка ушанка, надвинутая на лоб. Наверное, он и был хозяином этого убогого жилища.

— Ружье заряжено волчьей картечью, — продолжил незнакомец сурово, — так что без глупостей. Чуть — что замочу обоих. Мне терять нечего.

Гости молча подняли руки. Когда у противника перевес в силе, то лучше не сердить его, а постараться найти общий язык.

— Что это у тебя за фигня? — обладатель ружья указал взглядом на скрипку, висевшую на плече Марата.

— Скрипка.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Зачем тебе в лесу скрипка? В таких футлярах обычно маскируют снайперские винтовки. Скрипка. Шутник хренов.

— Можете убедиться, уважаемый.

— Уважаемый. Это я уважаемый? Веселый ты больно, парень. Ладно, допустим, в этом футляре скрипка. Тогда объясни — зачем она тебе понадобилась в лесу? Не люблю, когда меня держат за лоха.

— Долго рассказывать.

— А вы что, спешите куда-то? На тот свет успеете. Я думаю, что вы уже пришли на свою последнюю станцию. Я вам выдам билеты в один конец. Положи свою скрипку и рюкзак на пол. Быстро. Я повторять не люблю. В миг вышибу обоим мозги.

Марат поспешил выполнить грозное приказание и вновь поднял руки.

Похоже, незнакомец не шутил. Ружье подрагивало в его нервных руках и могло в любую секунду выстрелить.

— Ну, что, менты поганые, выследили все же, — зло продолжил незнакомец, — но ничего, урою в этом лесу и никто вас не отыщет.

— Мы не сотрудники милиции, уважаемый, — попытался завязать дипломатический разговор Марат и выпалил первое, что пришло в голову. — Мы научные сотрудники питерского института биологии.

— Ты что горбатого лепишь, — прохрипел незнакомец, продолжая держать пришельцев под прицелом. — Научные сотрудники! Туфту гонишь, парень. Чего вы здесь на болотах ищете, сотрудники научные?

— Змей, летучих змей, для научного анализа и выработки противоядия против их смертельного укуса, — продолжал сочинять Марат. — Одну уже поймали. Она в этом вот металлическом кейсе, который висит на руке моего товарища. Поверь, уважаемый, мы не причиним тебе никакого вреда. Очень недостойно с твоей стороны угрожать гостям ружьем.

— Чего ты гонишь, сотрудник научный, — недоверчиво произнес незнакомец, но, тем не менее, немного опустил ружье. — У меня здесь змеи не водятся. Да еще какие-то летучие. Впервые о таких слышу. Крысы есть, но ни одной змеи не видел. Лучше сознавайтесь по-хорошему — зачем пожаловали ко мне?

— Мы заблудились, — вступил в разговор Абдулла. — А когда увидели следы сапог, то обрадовались, пошли по этим следам и вот пришли сюда.

— Складно поете, фраера, — угрюмо усмехнулся незнакомец и еще немного опустил ружье. — Но меня не проведете. Я легавых за версту чую.

— Да не легавые мы! — почти в один голос воскликнули гости.

— Не легавые, а это что? — и незнакомец кивнул на рукоять пистолета, высунувшуюся из-под куртки Марата.— Объегорить меня вздумали, мусора паршивые. А ну, медленно пушки свои положите на пол и отойдите на три шага назад! Очень медленно. Одно неверное движение с вашей стороны и я сделаю из вас решето.— И он вновь взял их на мушку.

— Мы сделаем все, что ты скажешь, — спокойно ответил Марат, положил свой пистолет на пол и отступил на три шага. Также поступил и Абдулла.

— Так-то оно лучше, — проворчал незнакомец и, не спуская глаз с пришельцев, подобрал пистолеты. После этого один пистолет он сунул под телогрейку за пояс брюк, а из второго произвел выстрел в жестяную банку на полке. Банка с грохотом улетела на пол и незнакомец остался доволен своим выстрелом. Затем он отшвырнул ружье в сторону и с издевательской ухмылкой заявил, — а ружье-то у меня было не заряжено. Точнее, следует считать, что было не заряжено, потому что патроны за три года в этой хижине отсырели и не стреляют. По этой причине я не мог подстрелить ни зверя, ни птицы. А жрать-то охота . Вот и пришлось загубить невинную душу моего кореша Петюни, с которым вместе бежали с этапа. А что было делать? Закон тайга. Без оружия не выжить. Чем прокормиться двоим? — Он погладил пистолет и не без удовольствия заметил: — А пушки у вас добрые, с глушаками. Поверьте, я в этих игрушках разбираюсь.

Он почесал стволом пистолета в затылке и в легкой задумчивости вымолвил:

— Что же мне с вами делать? Вообще-то, чтобы не создавать проблем, следовало бы вас прикончить сейчас же. Но в моем холодильнике нет свободного места (он указал стволом пистолета на пол), там, на льду Петруня. Я у него всего лишь печень съел. А мяса хватит на целый месяц. Петюня был плотным парнем, не то, что я. Вот как ты, — он показал пистолетом на Марата.

До Марата только сейчас стала доходить страшная реальность происходящего. Он понял, что они с Абдуллой попали в руки бежавшего зэка и…людоеда. Это было чудовищно и в это верилось с трудом. Тем не менее, все, что говорил этот тип, было похоже на правду. «Но почему он тянет, не прикончит нас? — задал себе вопрос Марат и тут же ответил себе, — наверное, как ни странно, он соскучился по человеческому обществу и решил покуражиться, показать себя. Ему представилась такая возможность, он вооружен, а мы перед ним беззащитны. Что же делать? Что же делать? Однако молчать нельзя, надо что-то говорить. Нужно отвлечь его внимание. Для начала хотя бы увести этого монстра от мысли немедленного убийства. Ведь он может выстрелить в любой момент. Было бы очень глупо погибнуть от руки уголовника и…неужели он в самом деле людоед?» — в сознании Мурата еще теплилась надежда, что незнакомец блефует и зло подшутил над ними, заявив, что он убил своего кореша и съел его печень.

— Послушай, кореш, по — моему, ты совершенно прав, — произнес Марат сиплым надтреснутым голосом и ему показался противным свой собственный голос. Но делать было нечего. Их единственным спасением оставалась тонкая терпеливая дипломатия. Пассивность могла плохо для них закончиться. — Послушай, кореш, — повторил он, прокашлявшись, — я очень хорошо тебя понимаю. Я тоже был в похожей ситуации, когда бежал с корешем из девятки, лагеря строгого режима, что в поселке «Счастливый» на Колыме. Здесь у тебя закон — тайга, а у меня там была законом — тундра. Через тундру нельзя было бежать одному, сдохнешь с голоду. Верная смерть. Вот я и уговорил податься в бега кореша, более молодого и упитанного. Хотя какая там упитанность в лагерях на Колыме. Жутко вспоминать, но пришлось взять грех на душу. Ночью я его прикончил. До сих пор помнится сладкий привкус его…Словом, благодаря Феде — Ушастому, такое у Феди было погоняло, я выжил в тундре, добрался до оленеводов, которые меня пригрели и не выдали операм. — Марат сочинял первое, что приходило в голову, и в какой-то момент даже сам готов был поверить в то, чего с ним и не было. В экстремальной ситуации у человека неожиданно проявляются такие силы и творческие возможности, о которых он и не подозревал.

— Ну, это, в натуре, другое дело! — осклабился незнакомец, выказывая неровные гнилые зубы. — Вы руки-то опустите. Давайте знакомиться. Мое погоняло — Директор. А твое?

— Мое — Слесарь. По сейфам работал. А у моего неразговорчивого спутника кликуха — Минер. Он мастер взрывного дела. Замкнулся после того, как менты троих его сыновей убили. Видишь, весь седой стал.

— Уважаю, — кивнул Сантехник.

— У тебя этот Петюня, что в холодильнике, первый? — как между прочим, осведомился Марат.

— Первый, — кивнул Директор. — Я бы, конечно, его не тронул, если бы обстоятельства не прижали. Жить — то охота. Не кору же с деревьев жрать было. А Петюню я любил. Очень любил. Он у меня когда-то юристом работал.

— Да, суровая штука жизнь, — вздохнул Марат. — Иной раз она так прижучит человека, что он и сам не ведает, что делает.

— Да, кореш, ты меня понимаешь, — вздохнул Директор и сунул пистолет стволом в карман телогрейки, но продолжал держать его за рукоятку.

— Еще как, корефан. Да упокоит Аллах души убиенных нами рабов его Феди — Ушастого и Петюни! — Марат невольно допустил ошибку, которая могла привести его и Абдуллу к трагическому финалу. Он упомянул Аллаха.

Директор вдруг быстро сделал шаг назад и, выхватив из кармана телогрейки пистолет, направил его на гостей. Спросил с неприязнью:

— Погодите, вы что, не русские, из чуреков что ли?

— Мы оба чеченцы, — вмешался в разговор Абдулла. — Разве чеченцы не люди?

— Подождите, — запыхтел Директор, — тут надо разобраться. — В голосе его наметились угрожающие нотки. — Какие же чеченцы люди?! Это террористы. На зоне вас очень даже сильно не уважают. Ваше место вместе с опущенными у параши.

И тут Абдулла не сдержался. Его буквально затрясло от возмущения и бессилия поставить ничтожного уголовника на место.

— Чеченцы, значит, не люди, а ты, бежавший из тюрьмы, убивший своего товарища и евший плоть его, как зверь, ты — человек!? Я тебя спрашиваю — ты человек? Ты хуже самого последнего шакала!

— Еще слово и я тебя прикончу, черножопый чурек! — закричал Директор охрипшим голосом и прицелился Абдулле в лицо.

— Молчи, Абдулла, — сказал Марат на чеченском языке и тут же на русском обратился к Директору: — Ты извини моего кореша. У него была сильная контузия, и он иногда теряет рассудок. Он и меня частенько критикует за то, что я при побеге из лагеря замочил в тундре товарища и съел его. Ему легко судить, он не был в таких безвыходных ситуациях, как мы с тобой. Но он верный кореш. Он сильно пострадал от милиции. Прости его. Давай выпьем мировую. У нас спирт остался.

— Спирт!? Ты сказал — спирт?

— Да, я сказал спирт, — Марат изобразил подобие улыбки. — Чистейший, медицинский!

— Не шутишь? — Директор проглотил вязкую слюну.

— Обстановка, вроде, не располагает к шуткам.

— Где он, родимый?

— Да вот, в ранце, — с более дружеской улыбкой ответил Марат.

Директор опустил пистолет. Он колебался. С одной стороны он не любил чеченцев — террористов, но с другой очень любил выпить. За спирт он готов был простить самого Гитлера за все его злодеяния. Но, чтобы не сразу показать свою слабину, он спросил:

— А что в том кейсе? Только не говорите, что там какая-то летучая змея. Давайте без понтов.

— Там взрывчатка, Директор, — быстро нашелся Марат. — Страшной силы взрывчатка.

— Значит, я правильно вас вычислил — вы террористы?

— Ты прав, Директор, — согласно кивнул Марат. — В какой-то степени мы действительно террористы. Нас в свое время очень крепко обидели мусора одного провинциального городка, имя которому Тверь. Вот мы и продвигаемся туда с благородной целью — взорвать здание городского управления милиции со всеми легавыми. Сам понимаешь, приходится пробираться по безлюдным местам. Стоит наткнуться на проверку — и мы сгорели. Кейс невозможно открыть. Часы в нем на время взрыва будут запущены только от голоса Минера или моего.

— Как это?

— Очень просто. Кто — либо из нас должен произнести сочетание цифр, то есть шифр. Вот произнеси сейчас этот шифр Минер или я и все мы вместе с этой гнилой избушкой взлетим на воздух. Да еще и деревья вокруг избушки полягут от взрыва в радиусе пятидесяти метров.

— Ни хрена себе! — прохрипел удивленно Директор. — А почему кейс к руке браслетом прикован?

— Чтобы не потерялся или не выпал из руки при прыжке через какую — нибудь яму, — продолжал сочинять Марат. — А по прибытии к месту назначения снимем кейс с наручника. Это обычная практика при переноске ценного груза.

— А не туфту ли ты мне впариваешь, Слесарь? — прищурился Директор. — Может, там доллары или бриллианты и вы не хотите поделиться со мной.

— А ты проверь, если сомневаешься в моих словах, — усмехнулся Марат. — Минер назовет вслух шифр, а ты после этого загляни в кейс. Если, конечно, успеешь.

— Ты, я вижу, с юмором, парень, — хмыкнул Директор. — Ладно, допустим, я вам поверил. Взорвать целое управление с ментами — это, в натуре, хорошее дело. — Думаю, кореша, наше знакомство состоялось. Надо его закрепить. Доставайте свой спирт.

Марат вынул из ранца фляжку с остатками спирта и складной стакан. Отвинтив крышку фляжки, он поднес ее горлышко под нос Директору.

— Понюхай. Спирт высшего качества!

Директор механически сунул пистолет в карман телогрейки и облапил фляжку грязными руками. На пальцах тыльной стороны правой ладони у него темнела наколка — Дима.

Втянув расширенными ноздрями запах спирта, настрадавшийся без спиртного зэк промурлыкал что-то нечленораздельное и прижмурил от предвкушаемого удовольствия глаза.

Марат не упустил шанса. Отработанным на тренировках по каратэ движением он ударил Директора носком ботинка в пах и, когда любитель спиртного согнулся крючком, исказив в гримасе лицо и опустив руки с фляжкой, жестко ударил его ребром ладони по шее, в область сонной артерии.

Директор сначала рухнул на колени с разинутым в безмолвном крике ртом, затем свалился на бок и, теряя сознание, захрапел.

Марат успел подхватить фляжку со спиртом и, завинчивая пробку, облегченно вздохнул:

— С полчасика будет в отключке.

— Может, ты его убил? — поинтересовался Абдулла.

— Нет. Очухается. Но не скоро. Хотя, если честно, этот нелюдь не заслуживает того, чтобы ему дарили жизнь. Как твое мнение, брат?

— Ты прав, Марат. Но Аллах мне говорит, что не нужно нам брать такой тяжелый грех на наши души. Это было нам еще одно испытание, и мы должны из него выйти чистыми.

— Я рад слышать от тебя такие слова, — устало улыбнулся Марат. — Мы свяжем его и передадим милиции. Правда, проблем у нас прибавится.

— Ничего, Аллах не оставит нас. А я, брат, был немало удивлен твоей находчивостью в диалоге с зэком-людоедом. Ловко ты сочинял. Из тебя вышел бы неплохой писатель. Если бы не твоя сообразительность, он наверняка пристрелил нас.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — ответил Марат и брючным ремнем связал Директору запястья рук за спиной. После этого забрал у него пистолеты и спросил Абдуллу:

— Ты уверен, что этот тип действительно убил своего товарища и питался им? Может, он просто трепался? Так сказать, для зэковского самоутверждения перед нами. Заглянем в его холодильник?

— Нет уж, уволь меня от такого удовольствия! — замахал обеими руками Абдулла. — У меня сейчас одно желание — быстрее убраться из этой дьявольской вонючей избушки. Тут просто дышать нечем.

— Что верно, то верно. Как в старом склепе. Тогда уходим. Забирай ранец, а я, кроме своей скрипки, беру на себя этого ублюдка. За ним глаз да глаз нужен. И надо же было нам забрести в эту омерзительную развалюшку.

— Не даром у меня было дурное предчувствие, — напомнил Абдулла. — Словно Аллах предупреждал.

— Аллах наперед все знает, — согласился Марат и, закинув футляр со скрипкой на левое плечо, правой рукой крепко ухватил лежащего Директора за воротник телогрейки и потащил его к двери.

Выбравшись наружу, они невольно задышали полной грудью: воздух был изумительно свежим, настоянным на сосновой хвое с примесью аромата березовой листвы и молодой травы.

Абдулла опустился на колени и молча помолился Аллаху.

Из-за правого голенища сапога лежащего Директора торчала рукоятка ножа в засохших бурых пятнах. Марат вытащил нож и увидел на длинном лезвии такие же, как и на рукоятке, засохшие бурые пятна. От ножа исходил запах свернувшейся крови. Вероятно, это была кровь Петюни.

Марат показал нож Абдулле и зашвырнул его в кусты дикого шиповника.

— Абдулла, знаешь, что меня больше всего оскорбило при разговоре с этим зэком? — спросил Марат со вздохом.

— Что, брат?

— То, что мы, чеченцы, по его словам, в социальной лестнице стоим ниже даже такого уголовного типа, как этот Директор. Помнишь, как он выразился — мы, чеченцы, террористы и наше место на зоне рядом с опущенными у параши.

Абдулла посмотрел на него серьезно и уверенно заявил:

— Это раньше можно было сказать о нас такие гнусные слова. Но сейчас, полагаю, мы лично таких нехороших слов не заслуживаем. Не спорю, чеченцы разные бывают. Есть и такие, у которых совсем башню снесло от фанатизма и они слепо готовы продолжать воевать, не понимая во имя чего. Но это их проблемы. Мы же теперь другие. Ведь так, брат?

— Да, брат, теперь мы другие, — согласился Марат и опустился на колени рядом с Абдуллой. — Поблагодарим Аллаха за то, что он направил нас на путь истинный.

И они неспешно и долго молились во славу Аллаха. И лица их, освещенные закатным солнцем, становились просветленными, а взгляды более добрыми и глубокими, словно они стали видеть дальше и глубже, чем видели раньше.

Стороной, молча, словно тайком, протянула утиная стая.

За темнеющей стеной вековых сосен, в полукилометре от них, курсом на юго — восток пролетел на небольшой скорости вертолет. Это был первый летательный аппарат, который они увидели в диких болотистых местах за время опасного похода.

— Надо бы костер разжечь, — предложил Марат. — Может, нас заметят с воздуха и подберут.

— Дело говоришь, — отозвался Абдулла.— К тому же пора, наконец, подкрепиться.

Пока они собирали сухой хворост для костра, вертолет(не исключено, что тот же самый) пролетел в обратном направлении.

Проводив его взглядом, Абдулла высказал тревожное предположение.

— Я вот о чем подумал, Марат. Раз от нас не поступила радиограмма Азамату Сидиеву, то, возможно, нас разыскивают его люди. Но нам теперь встреча с ними нежелательна. Ты что думаешь по этому поводу?

— Люди Азамата здесь на вертолете? — скептически пожал плечами Марат. — Я не верю в такую версию. Нет, это маловероятно.

— А если из той же Эстонии вертолет по нашему маршруту полетел?

— Пересек границу? Ну, это ты, брат, слишком загнул. Это отпадает. И почему ты решил, что вертолет искал именно нас? Разве других забот у вертолетов не бывает?

— Может, ты прав. Нервишки расшалились.

— Не удивительно после перенесенных стрессов.

Абдулла стал разжигать костер, а Марат задумался. Ему было о чем подумать. Он рад был связать пролетевший вертолет с оперативной работой Лубянки. Но выстроить логическую цепь этой сложной работы полностью не мог. Ему не хватало опыта. Он думал, раз не успел передать в незаконченной радиограмме маршрут следования их группы, то, значит, на Лубянке их маршрута и не могут знать. Наверное, и в самом деле вертолет этот летал по своим хозяйственным нуждам и никакого отношения к чекистам не имел и, тем более, к боевикам взрывателям Азамата Сидиева. Ему же с Абдуллой ничего другого не остается, как идти пешим ходом к ближайшему населенному пункту. Плохо то, что у них теперь обуза появилась — сбежавший из мест заключения зэк по кличке Директор.

Марат вздохнул и инстинктивно повернул голову на шорох сзади. С земли, сбрасывая с развязанных рук ремень, поднимался Директор. Свирепое выражение его лица ничего доброго не предвещало…

 

23

 

Лубянка. Кабинет заместителя начальника Главного Управления ФСБ по оперативной работе генерал-лейтенанта Соколова. Час тридцать ночи.

За приставным столом сидит Герой России командир подразделения спецназа ФСБ полковник…Фамилию этого невысокого крепко сбитого сорокалетнего брюнета с пронзительным взглядом черных глаз не принято произносить вслух. К нему обращаются просто — Алексей.

Около десяти лет Алексей проработал руководителем подразделения спецназа ФСБ по Новосибирской области под началом генерала Соколова. Переехав в Москву, Андрей Иванович забрал с собой и Алексея, хотя и раньше Алексей был на особом учете в Центре и, случалось, выполнял особые поручения самого Директора ФСБ. Но одно дело Новосибирск и совсем другое Москва. Масштаб работы другой.

Почему так засекречен Алексей и чем знаменит?

Автор опасается утомить читателя описанием многочисленных особых способностей и заслуг этого удивительного спецназовца, но удержаться от рассказа об одном случае, когда Алексей на глазах многочисленных посетителей ресторана «Сибирская тройка» вынужден был применить свое необычное супероружие на практике, удержаться не может.

Как известно, драка в ресторане — явление разрушительное. Но тогда дорогая обстановка заведения не пострадала — в отличие от людей. В тот вечер в названном выше ресторане был «банкет» в честь дня рождения одного довольно крутого криминального авторитета. Как начался конфликт у стойки бара между четырьмя подвыпившими плечистыми братками и невысоким, абсолютно трезвым мужиком, потом никто припомнить не мог. Но этого мужика собирались бить всерьез и со знанием дела. Братки заходили с трех сторон, грамотно рассредоточившись. В руках нападавших был весь « джентльменский набор»: заточка, стальной кастет, длинная финка и «розочка» — разбитое горлышко от бутылки. Ближайшие к месту события зрители только успели подумать, что мужику конец, как вдруг один из братков странно обмяк, выронил «розочку» и рухнул на паркетный пол. Невольные зрители клялись потом, что никто к упавшему братку не прикоснулся. Мужик, на которого напали братки, уже не выглядел беззащитной одинокой жертвой. Он шумно вздохнул и громко произнес какую-то непонятную фразу. Его взгляд стал стеклянным, а движения четкими, как у заводного игрушечного робота. В его движениях не было ничего лишнего: шесть шагов, два поворота, пять ударов. В результате — четыре неподвижных тела. Затем последовала опять странная фраза, и победитель устало опустился на стул.

Между тем кто-то догадался вызвать милицию. Прибывшие милиционеры, как только взглянули на удостоверение мужика, обезвредившего четверых здоровых братков, сразу же потеряли к нему интерес. Кроме того, откозыряв, они поблагодарили его за помощь, так как в бессознательных телах опознали рецидивистов, двое из которых недавно бежали из зоны. На счету этой банды были десятки разбойных нападений и одиннадцать убийств. Теперь бандиты были не опасны: один скончался, не приходя в сознание, а остальные превратились в пожизненных беспомощных калек.

— Неважно сработал, — вымолвил тогда разочарованно Алексей (конечно, это был он). — Умереть должны были все. А как иначе с бандитами? Их надо мочить везде, а не только в сартире!

Алексей выглядит значительно моложе своих сорока. Благодаря особому образу жизни. Впрочем, такая жизнь многим покажется тюрьмой — ни покурить, ни выпить. Бойцы спецназа видят его редко — он тренируется отдельно: многие его методы и приемы засекречены. Алексей не обладает никакими врожденными сверхспособностями. Он не ясновидящий, не экстрасенс и не «человек — рентген». Все, что он умеет, как говорится, нажито непосильным трудом. Изнурительными тренировками Алексей научил себя двум вещам: наносить удар взглядом и самозомбироваться. Как утверждает полковник, это не какие — нибудь чудеса, это — психофизика. Наука. По описанному случаю в ресторане сам Алексей поясняет: «Одного бандита я отключил астральным ударом — выбросил в его башку большой сгусток энергии. А потом сам себя ввел в эдакий «боевой транс». И дрался на автопилоте — без ошибок и эмоций». «Мысленный» удар (какая-то смесь гипноза, телепатии и телекинеза) полковник демонстрировал на одной из тренировок спецназа. Он снимал часовых, не прикасаясь к ним. И даже не особо приближаясь. Подползет метров на семь-восемь, пристально посмотрит на бойца — и тот молча падает. И еще. За несколько сотен метров он чувствует вражескую засаду. Таков Алексей. Это очень кратко. О нем можно еще много рассказывать, например, о том, как он способен перевоплощаться в члена преступной группировки или, скажем, террориста. Это уже высший пилотаж. Преступники — люди с очень тонкой, чувствительной психикой. Они способны уловить малейшие эмоциональные токи новичка. Фальш «засланного казачка» распознают быстро и безошибочно. И тут уж последует немедленное и беспощадное наказание. Таких, в хорошем смысле слова «оборотней», как полковник Алексей, в российских ( да и в зарубежных) спецслужбах по пальцам можно пересчитать. Они штучный товар. Об этих «спецах» стараются поменьше говорить. К их услугам прибегают в особо важных случаях, когда возникает прямая угроза государству: его экономике, обороне или массовой угрозе жизни его граждан.

После обстоятельного разъяснения предстоящего задания, Андрей Иванович спросил полковника:

— Ну, как, Алексей, задание понятно? Может, какие нюансы уточнить?

— Вопросов нет, товарищ генерал.

— Ну, тогда, полковник, повтори подробно задание, а я послушаю.

— Есть повторить, товарищ генерал. С группой спецназа я немедленно должен выехать в Мытищи, блокировать ночной клуб «Лезгинка». Блокировать так, чтобы и мышь оттуда не выскочила. Произвести в клубе обыск на предмет обнаружения наркотиков. Санкция прокурора на обыск у меня имеется. Она выдана на основании объяснительных записок пятерых студентов, которые покупали «Экстази» в этом клубе. Но главная задача — задержать хозяина «Лезгинки» Аслана Хамукова и доставить на Лубянку. Уберечь его от случайной пули. Он нужен живой, так как владеет секретом зеленого кейса. Мы должны узнать этот секрет. На месте выяснить, где в данное время находится кейс. Не исключено, что он уже у Хамукова. После завершения операции немедленно доложить вам о ее результатах по телефону. Вы будете ждать от меня звонка на рабочем месте. Все, товарищ генерал.

— В общем, верно, — кивнул Соколов. — Но ты не упомянул о некоторых нюансах. На Аслана Хамукова обязательно надеть наручники и тщательно проверить воротники его сорочки и пиджака на предмет обнаружения ампулы с ядом. И второе, если обнаружите зеленый кейс, то везти его необходимо на руках, нежно и с любовью, как носят невесту перед первой брачной ночью.

— Я это помню, товарищ генерал.

— Знаю, что помнишь. Но, похоже, эти нюансы отодвинулись у тебя на второй план. А они очень существенные. Еще раз подчеркиваю — никаких эмоций. Аслан Хамуков нужен нам живой.

— Ясно, товарищ генерал! — Алексей поднялся. — Разрешите выполнять?

Андрей Иванович вышел из-за стола и с чувством пожал сильную ладонь полковника.

— Действуй, Алексей! С Богом!

​

Продолжение следует.