Современная всемирная литература

Святое озеро манило безглагольной бездной. Сверху на прямой трансляции картинки веб-камеры поднятой дроном озерцо ровнее, чем круг циркуля. Облачившись в акваланг, Алексей нырнул в обжигающий лёд утра. Здесь всплывал рангоут морского судна викингов. Иномарка осталась скучать на бережку, приткнувшись носом у пляжа. Место проклятое. Здесь борзому, не местному пацану, в бандитских разборках сунули под лопатку шампур. Перед трёхсот метровой отметкой Лёха увидел разлом и поднырнул в него лаская ластами изумрудную воду…

Очнулся. Переизбыток света. Дышалось по-жабьи. Так зверски устал. Лучи танцевали на маске и слепили. Озяб, кожа стала гусиной. Лежал на камнях в юбках дыбучего мха. «Дальше совать нос нельзя — трясина. И камень лёжа мхом обрастает» — подумал Алёшка. Скинул с плеч наплечные ремни тяжких баллонов. Припрятал дорогущее оборудование для подводного плавания в кустах. Осмотрелся. Вдали на конце тропы виднелась печальная деревня, где заливался кукареканьем горластый петух наперегонки с заливчатым лаем собаки, уже почуявшей дух человека из-за беспокойного ветерка. «Два километра!» — сразу смекнул наблюдатель. Петушок же найдя, видать, корм, преспокойненько стал издавать повторяющиеся звуки, призывая курочек на пиршество.

Квёлый, седой дед, одетый не по сезону —  первый кого увидел Лёха приблизившись. Старчам — зябнется. В ветхой сатиновой рубахе чёрного цвета навыпуск с подпояской. Солнце притягивает! Жаркие клетчатые плисовые  штаны идут. Хотя простёганные на вате, но ширинка — сковородой! Какой-никой продув! Скворца не видно, видать улетел. Ватники лоснились, словно сало ел. А в бараньей шапке-треухе, из которой местами клоками повылез мех, видна сыромятина. Неправильной выделки шкура, оценил Лёша. Понравились лапти-«обтопочки», красные, вязового лыка. Онучи угадал. Из полотна, каким тюки ваты для корма скота в Узбекистане обтягивали, и нашим коровкам на корм в конце 80-х по железке поставляли. Чтоб подвешенные на цепях бурёнки с голода не падали. Верёвочные оборки обвязаны вокруг ноги крест-накрест. Дедок жадно «смалил» «козью ножку», свёрнутую из той же газеты, что «читал».

Лёшка в плавках подсел к деду. Только здесь понял, что газету старик держит вверх ногами!

–  Пошто прячешься, диду? — спросил. — Дай-ка в зубы, что б дымок пошёл! Курну разок.

Дед сплюнул через плечо, усмехнулся. Свернул газету и протянул чадившую смрадно самокрутку чудному поспрошаю.

Лешай жадно затянулся и сразу определил, что табак — самосев, а не моршанский из гнилых капустных листьев политый хим никотином, что берёт жена в супермаркетах, вместе с палёной водкой. Водяра из искусственного спирта, что из Китая эшелонами цистерн гонят по железке попы, да «афганцы» безакцизно, по Ельцинскому закону. Чем богаче баба, тем жаднее.

— А як не прятаться-то — не останавливаясь чешет дальше дед острым язычком. — Хохлы по подземному ходу кремль взяли. Теперь вместо звёзд трезубцы. Атомный подземный крот из-под  Донецка привезли. Путина из мавзолея выкинули. Помёр ишо до развода с бабой. Скрывали. По-граждански казнили на лобном месте сынка. С Кабаевой прижили. Страной карошо заправлял. Вот «Культ личности» в «Правде». Путинбург опять переименовали, таперича –  Степанобендерск. Кремлёвский полк разбежался. Десантуру в Киеве побили. Комары и мыши притащили а-типичную болезнь. Атомные авианосцы: «Владимир Путин» и «Сергей Шойгу» — само затопились. Атомные подлодки интернировались в Антарктиде у немцев. Боеголовки перехвалили, атому не хватило, не сработали. Авиацию на аэродромах покрошили. Крым теперь остров. Султан-Гирей правит. А укры канал прокопали. Двадцать км и болота углубили на 15 метров. С Мариуполя и ударили ракетами, у них и без атомов кароши.

— Шутишь, диду? — оцепенел Алёха.

— А чи с луны свалился, лилешнай? Ай, газет в руках не держал? Накось вот…

Потянувшись за чтивом Алёшка заметил на смуглой руке в пятнах кожного не опасного  рака такую  же наколку над шрамом (лучковая пила сорвалась), как и у него. Машинально прикрыл шрам. Перевёл взгляд на глаза и онемел: голубей Святого озера и в них бездна, как и у самого в добрых глазюках…

Пока листал, словоохотный дед не унимался:

— Двое только на деревню. Умерли. Рак покосил. Коптим с бабой нёбышко. Порода така — канцер не берёть! Только вот ни «Путина», ни одной «путинки» в кармане. И как жисть? Хоть скотина выручат. Сын пастушил. Овечек больше водили. Кобель помогал, но с волчицей удрал. Щенков прижили. Полицаи постреляли семейку, после того, как один волкопёс в шею сынули вцепился. Но один щенок приполоз чуть живенький. Теперь вот натаскиваю. Злей хохла нет собаки! И хитрее ево буде — не сдаётся дед щеголяя трёпом с хитринкой в глазах. Так что если до баб, здесь тю-тю. Стар, нянадо. Раньше ложку к «дружку» привязывал. Железную и магнит подводил! Бабка не обижалась. А теперь — махнул рукой — только на коленки лью…

Алексей вперил взгляд в брехалку. В газете сведения подтверждались фотками. На последней странице пестрел заголовок: «Верный пёс загрыз пастуха». Ошеломила дата в заметке. Потерял сознание…

…Очнулся в светелке хаты устеленной самоткаными половичками. На железной кровати выбитый подзор с кружевом из нитки-десятки вывязанный крючком. В переднем красном углу поличка с иконками и занавески с яркими красными вышивками геометрическими фигурами в виде: петухов и коней. И вот чудо — под ним плазменная панель у которой дешёвый, вышедший из моды смартфон подблёскивает СМСэской МЧС по перемене погоды, понятно в какую сторону..

Бабка в сползших на икры чулках телесного цвета с белыми резинками сшитыми чёрными нитками — первое, что разглядел. В тёмной холщёвой юбке  на талии никак не толще ножки рюмки, из сарпинки с клетчатым рисунком и в белой блузке в синий горошек. Седая голова — повязана чистой косынкой. Добрые глазки чайного цвета с искринками молодости. Старушка гремела сальными закопчёнными чугунами в жарко натопленной русской печи. Высовывал и убирал злые языки жадный до дров огонь. Бабуся кряхтя вытаскивала цапельником на длинной еловой отполированной мозолистыми ладонями ручке, тяжёлую чугунную сковороду.

— Купаться уже поздно. В печь полезешь париться. Пока бендеры не застукали — вербуют молодых — сховаем тя паря. В лесу у деда сторожка. Блинков вот те снесу, с маслицем свойским. Надысь сама в банке напахтыла из козьего молока. Жирное! Дед с города, с базара принёс, на лапти выходные выменял. Масленков вчера натолкла в ступе пестом из проса. В соде промыла. Немножко гаронят. Рязанский деликатес для модных сыроедов! От 14 болезней!  Старик заказал. Зубов нетути. Посытнее яму...

Лёша жадно проглотил первый ком.

— Не стесняйся скидавай труселя, да полезай в печь. Не смотрю на тя. Печь прогорела, пока трепались. Соломки бросила на под. Давай! Лёха скинул и нырнул в печь. Бабуська, щегольнув, музыкально щёлкнула заслонкой…

Распаренного пришельца ждало оцинкованное корыто со щёлоком и липовая мочалка. На молчаливом табурете спала свежее пахнущая дедова одежонка: белесая рубашка вышитая крестиком, вытертые треники с вытянутые на месте коленей, с дырой на ластовице, любовно зашитой чрез край. Облезлые начресельники-семейники х/б, чёрные сызнова и майка. До колен. Бабкина?

Облачившись Алексей жадно доел отдыхавшие в миске дырчатые наизнанку блинки. Сытость побежала по телу, согрела. Односторонние вкуснее! Горячие, только снятые со сковородки, с хрустящими угольками и останками жарких берёзовых дров…

К зыбкому озерку досеменили. Серенькая избушка приткнулась одним боком чуть ли не к воде.

— Вот те комп крякнул дед, со спутника кажет. По делу отлучусь. Не успел дед пройти и десяти шагов, как нарисовался борзый породистый «джип», из которого выскочили дрищеватые огольцы двухметрового роста с «калашами» наизготовку…

Лексей повернулся и увидел распахнутое настежь окно…

Последнее, что слышал ныряя с аквалангом в мир — автоматную очередь…

Очнулся в кровати. Прокукарекал «айфоновский» будильник. Растолкал спящую жену: «Скандинавская ходьба, пора заниматься! Палки ждут. Хочу блинчиков, как из русской печки с одной стороны и с угольками и масленков, что вчера принёс. Мама настряпала. И на выборы. Больше за партию власти не голосую. И где обещанный с получки акваланг, бизнеследи? Хочу на Красное море, верблюжьего кала понюхать лёжа на лежаке»…